Колумб
Шрифт:
Бегайм вскидывает глаза на торговца.
— Вы, почтеннейший, видно, не знаете этих мест. Вашему вопросу должен предшествовать другой: доплывут ли когда-нибудь? Все зависит от того, какой хвост окажется у этого континента. Если такой, — Бегайм проводит на карте длинную линию Птолемея, соединяющую край Африки с юго-восточной Азией, — то добраться до Индии будет мудрено.
— Но не думает ли достославный сеньор, что великие труды блаженной памяти инфанта Генриха могут пропасть даром? Не следует ли искать другого пути к золотым кровлям Чипанго и к Тысяче Пряных островов, окружающих Катай?
— Мой друг, — смеется Бегайм, — португальская корона
Карта португальских плаваний вокруг Африки
Внимание Колумба сосредоточено на словах Бегайма о возможной окончательной неудаче плавания вокруг Африки.
— О, нет, сеньор, морской путь в Индию существует, я в то непоколебимо верю. Он должен, думается мне, существовать потому, что море омывает земли Индии так же, как и наши страны. Может быть только, что путь этот пролегает не у берегов Африки.
Высказанные с горячностью наивные доводы любознательного книготорговца занимают ученого. Бегайму приходит в голову мысль показать Колумбу географическую шутку, позабавившую многих его учеников и друзей. Он берет своего посетителя под руку и подводит к окну.
— Вы стоите лицом к востоку. Вон там восходит солнце, — показывает Бегайм, — какие страны лежат в этом направлении? Италия, за ней Левант, далеко за ними Катай и, наконец, Чипанго. Присмотритесь хорошенько, не увидите ли вы отсюда серебряные стены и золотые башни Кинсая. Теперь подойдемте к противоположному окну, выходящему на запад. Назовите мне страны, какие вы найдете в этом, противоположном направлении.
— В этом направлении, сеньор, я нахожу лишь Азоры.
— Да, а за ними что?
Колумб морщит высокий лоб.
— Остров Брандан, Антиллию или Семь Городов, остров Бразиль…
— Так. А дальше, дальше?
Несколько секунд Колумб неподвижен, словно застыл у окна. Затем он порывисто отходит.
— Чипанго, Катай…
— Затем Левант, — добавляет Бегайм, — потом Италию и, наконец, нас с вами в Лиссабоне.
— Значит, путь на Восток лежит через Море Мрака, сеньор, я уж давно догадывался об этом.
— Мыслимый путь, милейший, только мыслимый. Для каравелл его величества он слишком длинен, — смеется Бегайм.
— Но кто его измерил? Действительно ли расстояние так уж велико?
— Как велика окружность земли? Как далеко вытянута на восток Азия? Какая часть земной окружности приходится на море-океан, который нужно переплыть, прежде чем доберешься до Чипанго? От ответа на эти вопросы зависит и ответ на ваш. Есть фантазеры вроде вашего соотечественника — вы, ведь, итальянец? — флорентинца Паоло Тосканелли, который считает это расстояние небольшим. Я отвергаю эти расчеты, как химерические. Нет, прав был другой ваш земляк, не велевший совать носа на запад от Геркулесовых Столбов. Бегайм отыскивает на столе фолиант Данте и читает:
Достигши узкого пролива, Где Геркулес поставил свой предел, Чтоб вдаль никто не простирал порыва… [3]Колумб ушел от немецкого астронома в смятении. Путь на Восток
Женитьба
В 1476 году в лиссабонском монастыре Всех Святых находилась на воспитании Фелипа Моньис. Дед Фелипы, генуэзский дворянин Бартоломео Палластрелли, переселился в Португалию еще в начале XV века. Здесь он принял имя Перестрелло. В 1425 году, после ряда смелых морских походов, он совместно с Зарко водрузил португальский флаг на острове Порто Санто. В воздаяние за заслуги Генрих Мореплаватель назначил его в 1446 году губернатором острова.
3
«Ад», XXVI глава, стихи 107–110.
Сын основателя этой португальской фамилии, так же носивший имя Бартоломео, наследовал губернаторский пост отца. Он был человеком просвещенным и усердно собирал у себя на острове документы, имевшие отношение к морским делам Португалии. Второй Перестрелло был женат дважды. Дочь от первого его брака вышла замуж за Педро Корреа де Кунхо, третьего губернатора острова.
Вторая жена Бартоломео — Изабелла Моньис после смерти мужа оказалась в стесненном положении. Небольшое имение, унаследованное ее дочерью Фелиной, не могло обеспечить образа жизни, принятого для знатной дамы. Поэтому обе женщины переселились в Лиссабон. Здесь Фелина, подобно множеству других бедных дворянок, в ожидании жениха была помещена в монастырь.
В те бурные в истории Португалии годы немало было богатых женихов из моряков, составивших состояние на африканских операциях и стремившихся путем брака проникнуть в дворянскую среду. Бедные дворянские девицы охотно вступали в подобные союзы, избавлявшие их от монастыря и сулившие богатую жизнь. Нередки были случаи, когда претендентом выступал человек, еще ничего не добившийся, но «подававший надежды».
Молодая Фелипа больше всего боялась пострижения в монахини. Она ждала избавителя. Когда на мо-настырские мессы стал приходить златокудрый незнакомец, Фелипа не могла оторвать глаз от его статной фигуры, прекрасного свежего лица, черты которого были исполнены решимости и благородства. При последовавшем знакомстве Христофор вел себя изысканно, обращение его было вежливым и сердечным.
С легкостью, присущей людям, живущим воображением, он рассказал Фелипе о том, как в последнюю войну между Генуей и Венецией был разрушен старинный замок его отцов, как после этого он командовал флотом корсаров. С большим мастерством поведал Колумб своей слушательнице историю своего прибытия в португальскую столицу. Во время морского боя у португальских берегов венецианцами была потоплена его галера. Он чудом спасся лишь потому, что ему удалось уцепиться за плавающее в море весло. На этом обломке его корсарской славы он и приплыл в Лиссабон.
Яркий румянец, поблескивание голубых глаз, сопровождавшие рассказы Кристобаля Колома (так он представился своей даме), покорили Фелипу. Вскоре она отдала свою судьбу в руки благородного генуэзского корсара.
Женитьба на Фелипе Моньис глубоко изменила существование Колумба. Он получил доступ в ранее закрытые для него круги лиссабонского общества. Черчение карт и книжная торговля уступили место плаваниям к берегам Африки. При содействии новых влиятельных покровителей стало возможным участие Колумба в колониальной торговле.