Колумбы иных миров
Шрифт:
Человечьи Герцогства – приморские и срединные, те, что едва не истребили друг друга в страшных магических войнах, за которыми, посмеиваясь, будто над проказами зверей, наблюдала Королева, – объединились под короной Карола, вошедшего в историю под гордым именем «Освободитель». Но мало кто знает в наши дни, что вторым его прозвищем было – «Кровавый»! То, что не довершили льды Севера и маги Коллегии, довёл до конца, доистребил он. Даже память о Волшебной стране искоренялась с помощью меча и магии. Лишь через столетие после смерти Карола, учёные книгочеи осмелились скрытно, своим тайным кругом, вспомнить и написать о ней…
С тех пор род
…И падали под топорами лесорубов вековые рощи, и величественные леса уступали место бескрайним полям, и грязный скот вытаптывал девственные луга, и даже вольные реки меняли свои русла…
Нет, люди никогда не воевали с эльфами. Эльфы – единственный из лояльных Мэб наров, сумевший сохранить добрые отношения с людьми. Но теперь людей стало СЛИШКОМ много. И эльфы поняли – их время прошло. Одни остались выживать на руинах Волшебной страны, заселили последние её островки, спрятанные за завесой разделённого пространства. Другие навсегда ушли в глухое Чернолесье. А третьи…
Ещё живы последние из тех нелюдей, кто помнит, как свершился Великий Исход.
Они уходили на рассвете, на белых кораблях с парусами цвета утренней зари… Десятки, а может, и сотни белых кораблей… Откуда взялись они, кем и когда были построены? Ни на одной верфи Староземья такие не умели делать…
Медленно рассекая серые воды Океана, корабли отплывали и ложились курсом на запад – и казалось, будто они уносят на своих парусах само восходящее Солнце.
Это было и прекрасно, и жутко. Даже грубые отпрыски рода человечьего, и те не могли удержаться от слёз, глядя им вослед. Даже они понимали… нет, скорее, чувствовали: случилось что-то важное и непоправимо-горькое…
Сами эльфы не плакали. Мраморно-неподвижны были их прекрасные лики, плотно сомкнуты уста – не слышно было даже обычных морских команд. А глаза… Глаза уже не принадлежали этому миру. Они смотрели только вдаль. Ни один не оглянулся, чтобы проститься с родиной навсегда.
И никто из сородичей, не пожелавших покинуть Староземье, больше никогда не слышал о них. Нашли ли они своё счастье, или сгинули в бездонных пучинах Океана? Судьба Ушедших так и осталась тайной.
– …Судьба их оставалась тайной… – закончил свой рассказ Аолен.
– Да! – Хельги передёрнул плечами, будто от холода. – Печальная история. Особенно когда знаешь, чем она закончилась.
Вчера мы увидели Землю. Вернее, и не землю даже, а туман. И не «увидели», а увидел. Аолен. Из-за своей ужасной привычки вставать с первыми лучами Солнца. Встал и увидел на южном горизонте большое облако тумана, прямо над водой. И понял, что там земля. Вообще-то, близость суши мы заподозрили ещё накануне, когда в воде стали появляться пучки зелёной травы, непохожей на обычные водоросли. Но если бы не Аолен – непременно бы её проворонили, и, наверное, оно было бы к лучшему. По крайней мере, для него самого.
Но тогда мы, конечно, обрадовались. Все прыгали, орали, разбудили меня, и я не стал злиться, что ни свет ни заря… Мы не знали, остров это, или искомый континент, но нам было неважно, лишь бы ступить на твёрдую землю.
Очень скоро мы на неё ступили…
… Но прежде Хельги некоторое время изучал новую землю через Астрал,
Отыскав удобную бухту, путешественники причалили драккар к берегу.
Остров был обитаем – это сразу бросалось в глаза. На отвесной прибрежной скале, на идеально гладкой поверхности, явно обработанной вручную, особыми эльфийскими рунами, заметно отличающимися от обычных староземских, была выбита надпись. «Здесь есть наш последний приют» – так перевёл Аолен.
– Не «последний», а «вечный» – поправила Меридит. – Ты трактуешь по-современному, а надпись сделана пятьсот лет назад. Смотри – вон дата!
– Верно, – согласился эльф немного смущённо. – Вечный. – И взглянул на дису с уважением.
Хельги поморщился.
– В любом случае, звучит невесело. Наводит на мысли о кладбище.
– У эльфов не бывает кладбищ, – успокоил Аолен. – Наши тела сливаются с природой.
– Это обнадёживает, – кивнул демон-убийца.
Не смотря на печальную надпись, сам остров выглядел восхитительно. Трава была зелёной и свежей, ручьи, сбегающие в океан по каменистым руслам – пресными, а неизвестной породы хвойные деревья – гордыми, величественными и огромными, почти как легендарные эльфийские коэлны. Хельги взглянул через Астрал, и увидел кружевные скопления белых сияющих нитей – все деревья на острове были магически измененными.
– Точно, без эльфов не обошлось, – изрёк он многозначительно. – Идёмте, поищем. Может мы их найдём, может, они нас… так или иначе, попросим у них еды. А то не знаю, как мы прокормим нашего судового! Запасы прямо тают!
– Нашёл крайнего! – фыркнула Энка.
Бросать драккар на берегу без присмотра всё-таки побоялись. Стали тянуть жребий, кому сторожить. Выпало Орвуду и Улль-Бриану.
– Третьего давайте! – рассердился гном. – Случись что – какой мне прок от Улля?
– У тебя ещё судовой останется! – напомнила сильфида ехидно.
– А-а! Ну, конечно! Уж с ним-то мы всех врагов одолеем!
Третьим остался Рагнар. Уж как он, бедный, огорчился! А между тем, только в этом и было его спасение…
Условились, что разведчики будут идти вглубь острова целый день (если только эльфы не встретятся раньше), заночуют в лесу и назавтра вернутся обратно. На всякий случай, Хельги крепко привязал к Ферниру своё левое ухо…
Скоро путешественники углубились в чащу.
Ах, какой же это был лес! Чистый, будто ухоженный парк, светлый – весь в солнечных бликах. Аолен шагал – и сердце его трепетало от радости слияния с природой, чувства, в полной мере свойственного, пожалуй, одним лишь эльфам. Редким людям и нелюдям доступно испытать подобное блаженство хоть раз в жизни…
Всё здесь напоминало ему о далёком родном доме – и мягкая, как сехальский шёлк, трава, и зелёные куртины нежнейшего мха, и огромные, в несколько обхватов, янтарно-тёплые стволы могучих дерев. Звенели птичьи голоса, воздух полнился густыми запахами молодой хвои и свежей смолы. Грибы, на радость Ильзе, высовывали из мхов свои блестящие шляпки, и ягоды светились на невысоких кустах синими и красными фонариками, и папоротники подрагивали своими зелёными пёрышками. Ветра не было совершенно – ни малейшее его дуновение не проникало под зелёные своды. И солнце пробивалось сквозь высокие кроны косыми лучами, наполняя пространство особым, торжественным светом, будто в храме лесного божества…