Колумбы иных миров
Шрифт:
Но обычно бывает наоборот – убивают их. От длинного огня не спасают даже стены домов. Жители прячутся в погребах и ямах, ищут спасения в лесной чаще, пытаются уйти в море на лодках – кто как может. А Небесные Охотники шагают по их земле, и убивают, убивают, убивают… Им всё равно, кого: женщину на сносях, младенца в колыбели, старика, прикованного к лежанке – лишь бы убивать. Тела жертв охотникам не нужны, их бросают на месте. Отрезают и уносят только головы. Текалипоку видел срезы: гладкие, ровные, такие не сделаешь никаким ножом. Сосуды будто спёкшиеся, из тел даже не вытекает кровь – если собрать быстро, они годятся для
«Божественный» содрогнулся, представив, как горожане волокут на вершину теокалли, как потрошат мёртвые, обезглавленные, но полные крови тела. Ничего подобного ему, разумеется, известно не было.
… Охотники убивают до тех пор, пока каждый из них не раздобудет хотя бы по одной голове. По он уходят – до следующего туна Так было на протяжении жизни последних четырёх поколений…
– Но теперь, – жрец ликующе сверкнул глазами, – чаю, будет конец нашим страданиям! Да обрушится на головы злых убийц гнев божий. Изничтожь их проклятое племя, молим тебя, о могучий Кукулькан!
Гном растерянно обернулся к друзьям, спросил по-атахански:
– Попробовать разве, уничтожить? – он уже сто раз пожалел, что позарился на золотое блюдо.
– Не вопрос! – просияла сильфида. – Изничтожим на корню! По крайней мере, постараемся… – и махнула рукой жрецу, – а вы пока прячьтесь, прячьтесь. Чего стали? Знаете, как говорится: на богов надейся, да сам не плошай!
– Сгоняю-ка я в Оттон, за чужим оружием, – решил Хельги. – Оно помощнее, чем копья и стрелы…
На свете есть множество миров. Они существуют одновременно, в одном месте, но отдельно друг от друга. Миры разделены огненными границами, и не всякий демон, лишь самый грозный и могучий, способен их преодолеть. Но в некоторых из миров прогресс зашёл так далеко, что простые смертные, без помощи магии, используя одну лишь механику, научились приотворять огненную завесу и проникать туда, где их вовсе не ждут. Иные превратили эти путешествия в развлечение…
– Вы уверены, что это безопасно, господин проводник? – цакас Инолга уже третий раз за последние полчаса задавал этот вопрос и получал один и тот же любезный ответ.
– Безусловно, господин цакас! Наша фирма гарантирует своим клиентам стопроцентную безопасность. Неприятные случайности полностью исключены. Вас ждёт чудесный отдых, господин цакас. Поверьте моему многолетнему опыту!
Цакасу Инолге стало неловко. Проводник наверняка счёл его конченым трусом.
– Поймите, господин проводник, я тревожусь не за себя. Мой сын Лувал ещё очень молод, он никогда прежде не бывал на охоте.
Инолга кривил душой. Он и сам никогда прежде не бывал на охоте, и переживал за себя любимого не меньше, чем за своё великовозрастное чадо. Проводник прекрасно понимал это, но оставался безукоризненно вежлив.
– Ну разумеется, господин цакас! Я сам отец, и мне понятны ваши чувства. Но ваше беспокойство напрасно. Первый, он же последний неприятный инцидент с нашим клиентом приключился в те годы, когда не только сыновей, но и нас с вами на свете не было. С тех пор мы довели систему защиты до совершенства.
Цакас с сомнением пощупал тонкую ткань защитного костюма.
– И вы можете гарантировать, что её не пробьёт стрела аборигена?
– Ни стрела, ни топор или копьё.
Проводник сыпал словами, как по писаному, но от этого они почему-то теряли убедительность. Цакас уж и не рад был, что поддался на уговоры сына и коллег и согласился на эту авантюру, купил охотничий тур. Но отступать было поздно. Ругая себя последними словами, Инолга сделал шаг в транспортировочную капсулу…
… И испытал разочарование. Ему доводилось бывать в дождевых лесах родного мира – отпуск в Бувале, отпуск на Солнечной Сампранее. Он знал, какой впечатляющей может быть девственная природа: буйство красок, запахов и звуков, даже воздух иной, насыщенный тёплой, густой влагой. Другой мир оказался заметно беднее, холоднее и суше – мог поразить только самого неискушённого туриста. Впрочем, сюда люди шли не любоваться красотами экзотической природы – они шли УБИВАТЬ.
Убивать надо было по науке, во избежание «неприятных инцидентов». Обращаться с профессиональным лучевым оружием охотников обучили ещё на базе. Теперь проводник проводил инструктаж на местности. С высоты холма показывал город, рассказывал о повадках дичи, давал расписаться в журнале по технике безопасности…
В какой-то момент цакас поймал себя на том, что пропускает слова инструктора мимо ушей, лишь тупо смотрит себе под ноги и всё крепче стискивает зубы, чтобы скрыть нервную дрожь. Ему было СТРАШНО. Он ЖДАЛ БЕДЫ. «Сын, мой сын! Надо спасти сына – пульсировало в голове. – Я должен спасти хотя бы его. Должен. Должен».
– Я передумал! Я хочу оставить Лувала на базе! Он не пойдёт на охоту, он слишком молод!
Проводник взглянул с удивлением.
– Но послушайте, господин цакас! Здесь нет никакой базы! Капсула вернётся за нами в назначенный срок. А до тех пор… Вы же не хотите оставить молодого человека в лесу одного?!
– Нет, не хочу! – пролепетал Инолга обречённо.
Пути к отступлению были отрезаны.
– А теперь, уважаемые господа, перед началом охоты нас ждёт небольшой пикник! – радостно объявил проводник. – Прошу всех к костру, господа!
– Вон они, видите! – Хельги указывал на Охотников с таким гордым видом, будто самолично привёл их в этот мир.
– Видим, – согласилась Энка. – А пальцем, между прочим, тыкать неприлично. Тебя не учили в детстве?
– Меня учили, что в боевой обстановке прилично всё, что не демаскирует. Извини, я воспитывался во фьордах, а не в Сильфхейме.
– Хватит глупости болтать! – прошептала Меридит сердито. – Нашли время! Смотрите, они уже жрать заканчивают!
– Чего тут смотреть? Не смотреть надо, а бить! – воинственно зашипел Орвуд в ответ. Говорить в полный голос было нельзя, слишком близко подобрались лазутчики к вражескому лагерю. – По головам лупить! Пока они свои пузыри не напялили, бородой клянусь, они для защиты служат!