Колумбы российские
Шрифт:
Баранов сидел и молча слушал, как завороженный. Все эти годы, живя среди грубых, невежественных промышленных, чей словарный багаж состоял из богохульных ругательств, смешанных с богомольным смирением и чтением молитв, Баранов почти забыл, что где-то далеко, в России, существует другой мир… мир культурных людей, образованных, вот таких, как этот Баннер, которые могут так красиво высказывать свою мысль изящной фразой… У него было какое-то теплое, уютное чувство блаженства, хотя бы даже от того, что он мог сидеть здесь и упоенно слушать этого вежливого человека, прибывшего сюда из другого мира, слушать его и знать, что компания, получившая права монополии — именно этого добивался Шелихов и требовал Баранов, — теперь имеет солидную
— Продолжу свой доклад. Резанов сумел добиться от императора Павла подписи и разрешения на сформирование новой компании на место шелиховской с самыми широкими монопольными правами здесь, в Америке. Она теперь называется Российско-Американская компания…
Все эти события произошли в 1799 году, три года тому назад, и Баранов ничего об этом не знал, думая даже о том, что пора было компании сворачиваться и уходить обратно в Сибирь.
— Монопольные права предоставлены компании на двадцать лет, и вам лично, Александр Андреевич, дано полное право распоряжаться в наших американских владениях по вашему полному усмотрению. Компания предоставляет вам полную власть правителя этих земель до 55 градуса северной широты и, кроме того, вам дается право исследования земель даже южнее этой параллели.
Баранов слушал Баннера, не отрывая от него глаз. Все это казалось ему, полуголодному «правителю», какой-то сказкой. Все было сказочным — и разговоры о высшем обществе в Петербурге, и императоры, и жизнь в столице.
Баранов просто не верил своим ушам. У него было такое чувство, что в его жизнь вдруг ворвалась струя свежей, чистой воды, всколыхнувшая застоявшуюся, загрязненную муть заболоченного, припахивающего тиной и плесенью озера.
— По настоянию Резанова, — продолжал Баннер, — правление компании было в 1800 году переведено в Петербург из-за непрерывных ссор и дрязг директоров в Иркутске, которые больше времени уделяли всем этим ссорам и дрязгам, чем делам компании. А кроме того, перевод правления в Петербург давал возможность Резанову сосредоточить все дела компании в своих энергичных и решительных руках. Мы, очевидно, еще много услышим об этом многообещающем человеке.
— Теперь я коснусь дел, касающихся лично вас, Александр Андреевич. Как я сказал вначале, со смертью императора Павла Петровича на престол вступил просвещенный император Александр Павлович. Молодой император весьма популярен среди всех слоев населения России. С началом его просвещенного правления много перемен ожидается на родине. Ходят слухи, что император намеревается отменить крепостное право — наши крестьяне станут свободными русскими хлебопашцами. Что же касается дел компании, то молодой император, очевидно, очень заинтересован ею и намерен оказать нам всяческое содействие в нашей работе. Как видно, дела нашей компании еще более близки его сердцу, чем его августейшему родителю…
— Ваши труды, Александр Андреевич, не были забыты. Правление компании, в признание ваших заслуг и в благодарность за вашу верную службу и неисчерпаемую энергию, награждает вас званием правителя американских владений Российско-Американской компании. Кроме того, по представлению правления его императорскому величеству, покойный государь император Павел Петрович… — с этими словами Баннер торжественно встал, — повелеть изволил наградить вас золотой медалью на Владимирской ленте за вашу усердную службу компании, родине и престолу.
Пораженный всем слышанным и особенно милостивой наградой императора, Баранов встал на трясущихся ногах и, с глазами, полными слез, проговорил:
— Боже, храни царя!.. Я его верный слуга!
Голос его хрипел от сильного душевного волнения и переизбытка чувств.
6
Эта неожиданная награда и признание его заслуг сильно растрогали Баранова. И нужно сказать, что признание пришло в самую критическую минуту его карьеры в Америке. Его отношения с членами духовной миссии и «благородными» мореходами достигли своего критического предела. Можно было ожидать всего самого худшего, — если не убийства, то заключения его в кандалы. И вдруг… признание директоров и царская милость. Это была козырная карта для Баранова, и он не замедлил этим воспользоваться.
Баранов подошел к Баннеру и крепко его обнял.
— Пойдем, Иван Иванович, в нашу большую казарму, где мы все вместе собираемся на собрания или сходки. Пойдем, объявим всем о монаршей милости мне и о последних новостях.
Не прошло и нескольких минут, как сборное место около большой казармы было наполнено собравшимися там промышленными и алеутами. Многие из них уже подверглись «обработке» со стороны враждебно настроенных к Баранову мореходов и монахов. Алеуты поглядывали на Баранова с опаской — не собрался ли он послать их опять в охотничью экспедицию по островам. Люди стояли молча и угрюмо наблюдали за тем, что происходило на крыльце казармы. В Баннере все сразу признали «благородного». Интересно, какие новости он привез с Большой земли?!
Баранов вышел вперед и поднял руку. Слабое бормотание в толпе умолкло. Наступила тишина. Баранов повернулся к Баннеру и указал ему на место рядом с собой. Высокий худощавый Баннер подошел к нему и, повернувшись лицом к толпе, громко объявил:
— Промышленные… русские люди… я привез вам вести из России… Наш благочестивый государь император Павел Петрович скончался, и на родительский престол вступил Александр Павлович, наш новый Царь… Да здравствует государь Александр Павлович, Ура!
— Ур-ра!!! — раздалось со всех сторон.
Новость, сообщенная Баннером, положила конец угрюмому настроению, люди зашевелились, заговорили. Сообщение о вступлении на престол Александра Павловича наэлектризовало всех. Вся площадь вдруг пришла в движение.
Баннер опять поднял руку.
— Это еще не все. Я привез также хорошие новости, касающиеся нас всех, новость о делах компании. Прежде всего правление компании и сам государь признали большую работу, которую вы все ведете здесь под опытным и мудрым руководством Александра Андреевича Баранова. Правление компании назначает его правителем, единственным хозяином американских земель компании. Мало того, государь император, по своей монаршей милости, наградил его за заслуги перед родиной этой золотой медалью на Владимирской ленте.
Он повернулся к Баранову и передал ему медаль.
Баранов снова был растроган. Он ясно видел, что его авторитет сильно поднялся, и царская награда дает ему теперь возможность успешно бороться с мореходами, не желавшими подчиняться «купчишке».
Позже сам Баранов так описывал это большое событие в своей карьере:
«…пропели в казарме часы и молебен, перед коим прочитаны были Высочайшая грамота, привилегии и прочие к общему порадованию относящиеся акты, а тогда уже и я возложил на состарившуюся выю мою монарший знак отличия, о чем никто еще не был предуведомлен. Я от искреннего моего усердия за тот присланный мне монарший дар, немогу изъявить иначе моей душевной признательности, как слабым подражанием благотворению; подписал в здешнюю школу на учащихся сирот из русских и островитян детей — тысячу рублей. Для сего праздника заколот был один из состаревшихся «яманов» (баран)… какая роскошь!»