Колыбель тяготения
Шрифт:
Специалисты по после военной реабилитации буквально зверствовали, заставляли людей ходить пешком. Твердили, как важно чувствовать плотность, реальность существования, надежность опор. Лучше деревянных, каменных, на худой конец композитных. Но никак не силовых. Все программы психологического восстановления прописывали групповое взаимодействие людей с предметным миром. Строй, рисуй или играй в футбол, но на полянке и с такими же идиотами.
Резкий порыв ветра принес запах речной воды. Ларский запрокинул голову, прикрыл глаза от солнца и жадно вдохнул. Дни шли, а из памяти никак не вымывался гаревый дух. Вода… Так остро чувствуется ее ценность. В последнем, переломном сражении кристаллы нанесли несколько страшных ударов по океану. Чуть не закончившихся катастрофой. Все промышленные синтезаторы теперь работали на генерацию кислорода. Баланс еще не был восстановлен. Обсуждали варианты отсосать часть у Марса.
До Дворцовой площади уже и рукой подать. Удивительно, стоило убрать из неба боевые корабли, как триумфальные арки снова стали смотреться величественно. Торжество победного духа. Вера человека в стократ больше его самого.
За стенами здания архитектурная массивность и плотность быстро исчезала. Планетарное управление разведки было напичкано датчиками, бесплотными цифровыми картинками, многофункциональными плоскостями, которые перетекали друг в друга, как кем-то разлитая ртуть. Ларский шагал, а нечто бездушное его сканировало, сверяло и одобрительно попискивало, принимая за своего.
Под сводами проходов попадался народ. Все имели озабоченный вид и здоровались с новым начальство пока настороженно. Ларский и сам не чувствовал себя уверенно ни среди людей, ни среди пухлых папок разведки. Только вникал в хитросплетения, которые опутывали расы Федерации. Непростые отношения, сдержки и противовесы, сбой в которых мог привести к кровавым последствиям. А возможно, и привел.
— Никита Сергеевич, здравствуйте. Вы сегодня проводите совещание после обеда?
Берти перегнулась через ограду второго уровня, будто хотела не только спросить, но и дотянуться до босса. Раньше он говорил «девочки Марры», теперь значит «девочки Ларского». Не все они пережили войну к несчастью. А вот Игнатов пережил. Почти. Как выпустят его из госпиталя и подлечат психику, Ларский поиграет с высокомерным сукиным сыном в кошки-мышки. Сольет в заместителя по неволи накопившегося яда и попьет кровушки.
— Берти, я же сказал, быть готовыми. Но все зависит от того, как пройдет встреча.
— С капитаном Тимоти Граувом?
— С ним самым. Ждите, я скину результат.
Все повторяется. Плохие новости приводят на его порог Граува. И тот соглашается на авантюру. И сейчас согласится. Не может не согласится.
Двери закрылись за спиной автоматически, в остальном ничто в его кабинете не напоминало жилище роботов. Марра любил комфорт, но до родной берлоги Ларского на Филиппинах, с пыльными бутылками и лебяжьей периной за стеной, служебное место не дотягивало. Замысловатый секретер на полстены с бесконечным количеством проемов, ящичков и витых ручек, раздражал вычурностью. И что можно хранить в нем в век квантовой магии? Впрочем, Марра ничего внутри и не оставил. Лишь подмигнул «типа вещь полезная, еще поймешь». Что же не забрал, раз полезная?
Ларский опустился в слишком широкое кресло и побежал пальцами по поверхности стола. Страницы быстро его окружили, стали тесниться, подмигивать. За какие-то полчаса голова начала пухнуть. Разве реально запомнить, в какой форме предпочитают расходовать энергию полилингвистические гловнаты. Какие дары на праздник перерождения нельзя вручать заусланцам под страхом смерти. Интересно, что и той, и другой расе отказали в образовательном визите на Землю. Но они до сих пор настаивают. Ссылки на войну их только приводят в воодушевление. Вся эта инопланетная шелупонь, на первый взгляд, милые пушистики. Непосредственность мотивов их поведения рождает ошибочное чувство безопасности.
— К вам капитан Тимоти Граув, — мелодичным голосом сообщила система искусственного интеллекта «Лия».
— Отлично! Впускай.
Ларский смахнул чащобу голостраниц и поднялся. Выжившего и вернувшегося Граува хотелось встретить и обнять. Как родного человека из прошлой жизни. Они пару раз разговаривали по интеркому, но глаза в глаза не виделись с того самого дня, когда Ларский продал капитана изоморфу за весьма скудные сведения.
Граув вошел быстро, энергичной походкой, улыбнулся широко, хотя в глазах сквозила легкая настороженность.
— Добрый день, Никита Сергеевич, вот прибыл по вашему распоряжению.
— Ну здравствуй, капитан! — хохотнул Ларский. — Рад видеть и давай без распоряжений.
И он двинулся вкруг стола на встречу гостю. Если бы не война, их приветствие могло быть более официальным. Но так… Каждое лицо из довоенной жизни казалось родным. Граув крепко пожал руку, и Ларский притянул его к себе.
— Ох, не знаю, Никита Сергеевич? Прошлый раз после вашей встречи я огребся проблемами по ноздри. Что ждать теперь?
— Того же самого, если честно, — Ларский покаянно развел руками. — Более того, одну проблему я уже организовал.
Граув прищурился, губы напряглись, но вопросов не задал. Похож на себя прежнего и не похож. В этот раз одет в гражданское — как сигнал об отсутствии желания служить. Короткая темно-синяя жилетка, белые отвороты рукавов, и ремень в брюках грубой ткани. Весь такой спокойный, с припрятанным недовольством в изгибе рта. Путешествие на Орфорт пошло капитану на пользу.
— Располагайся, — Ларские показал на два кресла у низкого лакового столика, под сенью какого-то гигантского «фикуса» в углу, — чай, кофе, лимонад?
— Коньяк уже не предлагаете? — насмешливо спросил Граув.
— Пока не решаюсь. Не освоился на новой должности.
— Давайте тогда кофе с молоком и без сахара.
— Лия, прими заказ, — обратился Ларский к искину. — А мне большую чашку Эрл Грея.
— Сейчас подготовлю, — пропела Лия.
— Так какую вы мне организовали проблему, Никита Сергеевич?
— Для такого признания тебе стоит снова перейти со мной на «ты».
— Даже так? Мне как бы не по чину, — Граув вытянул ноги и задумчиво всмотрелся в собственные ботинки. — Чувствую, от предложения веет недобрым.
Не веет, на самом деле, а несет или сшибает за версту. Но чуйка Граува блюла этикет. Ларский проследил глазами, как подкативший робот водрузил на стол две дымящие чашки из расписного китайского сервиза. А в довесок и вазочку со сластями. Лия, похоже, действовала по расширенным программам. Он вздохнул и выпалил:
— Готовили приказ о возвращении тебе звания адмирала, но я затормозил.
Граув непонимающе вскинул глаза. Полыхнуло темной синевой.
— Это… почему?
Почему решили вернуть или почему Ларский вмешался. Видимо, все-таки последнее.