Колыбельная Ангела-Хранителя
Шрифт:
И вдруг я услышала песню [1] :
— Когда вы рядом со мной, мой друг, мне не страшен мир, что жесток и груб. Когда вы рядом со мной, милорд, тихо счастье во мне поёт.
Это была моя колыбельная, я узнала голос своего ангела-хранителя. Вскинув голову, я увидела то, о чём и так уже догадалась — пел Спенсер.
— Ты! Это был ты! Это ты спас меня тогда!?
— Я, — чуть смущённо улыбнулся Спенсер.
— Расскажи! — выдохнула я.
— Тогда я охотился в лесах Монтаны. Услышал рычание гризли и детский плач. Прибежав, увидел хижину в лесу, мёртвого мужчину, лежащего на снегу неподалёку, и медведя, пытающегося проникнуть в дом, из которого слышался плач. Я прогнал медведя — был сыт и убивать не хотел, — потом зашёл в дом, в отличие от медведя, я умею открывать двери, даже запертые изнутри на засов, и нашёл в доме тебя. Ты так жалобно плакала, сжавшись в комочек. Я взял тебя на руки и запел старинную песню, которую когда-то в детстве пела мне моя мама. К моему удивлению, ты сразу же успокоилась и вскоре уснула. Я отнёс тебя к людям, оставил на крыльце церкви, дождался, пока тебя найдут и ушёл. Но потом вернулся. Почему-то для меня стало важным узнать, что с тобой стало. Я прожил много лет, я научился держаться отстранённо, ни с кем не сближался, не заводил друзей… Но ты зацепила меня чем-то, меня тянуло обратно, и я вернулся. Тебя отправили в приют, но я пробрался и туда, это было не сложно. Ты лежала в кроватке, такая маленькая, и тихонько, жалобно плакала, но никто не подошёл и не утешил тебя.
1
Спенсер пел Айрис старинную английскую балладу «Зелёные рукава».
— И это сделал ты…
— Да. Просто удивительно, насколько успокаивающе действовала на тебя моя песня. Ты расслабилась, перестала плакать и уснула, ты улыбалась во сне, а я сидел рядом и любовался твоей улыбкой. После этого я стал приходить каждую ночь. Видел, как тебе там плохо, тебя кормили и давали кров и одежду, в остальном на тебя было всем наплевать. Я даже стал обдумывать возможность забрать тебя, стал планировать, как именно это обставить — удочерить тебя официально или просто выкрасть, но тут появились супруги Броуди и забрали тебя. Я продолжал наблюдать за тобой, убедился, что ты попала к очень хорошим людям, и тебя любят, но всё равно приходил. Это стало уже нужно мне самому. Порой тебе всё ещё снились кошмары, и я успокаивал тебя, но это происходило всё реже и реже, а потом прекратилось совсем.
— И ты больше не пел мне, — грустно прошептала я. — Мне так тебя не хватало…
— Мне тоже. Но я продолжал приходить. Ты выросла у меня на глазах, я наблюдал, как из забавной малышки ты превращаешься в весёлую, шаловливую девочку, а потом — в прекрасную девушку. И мои чувства к тебе тоже изменились Айрис. Я полюбил тебя.
— И когда ты сказал, что любишь меня давно, это значило?..
— Что я люблю тебя уже около двух лет, Айрис. Два долгих года я любил тебя издалека, зная, что ты никогда не станешь моей, и понимая, что буду любить тебя вечно. Когда ты обручилась с Реджинальдом… Это был самый страшный день в моей жизни. Я так считал, пока не увидел тебя, придавленную рухнувшей балкой.
— Придавленную балкой? — недоумевая, повторила я.
— Твои ноги были сломаны не из-за прыжка из окна, Айрис, на них упала потолочная балка, когда ваш дом буквально разваливался после взрыва. К счастью, в тот день я был в городе и вынес тебя до того, как до тебя добрался огонь. Но я не смог предотвратить взрыв, не смог уберечь твои ноги и не смог спасти твоих родителей — их комната находилась прямо над местом взрыва, и они погибли мгновенно. А ты потеряла сознание, так и не проснувшись, поэтому и не помнишь ничего.
— Ты сказал, что не сразу узнал… Когда приехал за мной…
— Я был рядом всё это время. Ждал, надеялся на чудо. Узнал, что ты не сможешь ходить, но… Был ещё Реджинальд. И только когда этот слизняк посмел от тебя отказаться — тогда я понял, что с чистой совестью могу забрать тебя, заботиться о тебе, попытаться всё же дать тебе нормальную жизнь. Я отлучался всего на два дня — нужно было состряпать завещание, делающее меня твоим опекуном, нанять сиделку — я бы и сам мог за тобой ухаживать, но понимал, что для тебя это будет слишком неловко.
— Карету подготовить, — кивнула я.
— И это тоже. Я понимал, что поездка будет для тебя нелёгкой, я бы предпочёл нести тебя до поезда на руках, это было бы менее травматично, но… совершенно невозможно. Поэтому экипаж переоборудовали по моему заказу всего за несколько часов, максимально приспособив для твоего удобства.
— И ты вовсе не племянник жены двоюродного брата моего дедушки?
— Конечно, нет. Это первое, что пришло мне в голову, чтобы объяснить, почему никто, даже ты, не в курсе, что у тебя есть такой вот родственник. Я даже не уверен, был ли у твоего дедушки двоюродный брат. Главное — что я смог забрать тебя. Я смог быть рядом, заботиться о тебе, уже не скрываясь. И в итоге, я получил то, на что и надеяться не мог — тебя, моя жена, моя любовь, моё маленькое рождественское чудо.
— А я — тебя, мой ангел-хранитель, — поуютнее умащиваясь в объятиях своего мужа, счастливо вздохнула я. — Ты ещё споёшь мне мою колыбельную?
— Конечно, спою, — и мой ангел-хранитель, легонько поцеловав меня, запел: — Когда вы смотрите на меня, мир уже иной, я уже не я. Я знаю, нам не по пути, но как тяжело уйти…