Колыбельная для брата (журнальная версия, ил. Е. Медведева)
Шрифт:
— Ничего не «тьфу», — возразил Кирилл. — Ты летом переживала, а я даже ни разу не чихнул.
Всё лето Кирилл проходил в майке, шортах и босиком. Только если шёл в кино или библиотеку, надевал рубашку и сандалеты. Но это случалось не чаще одного раза в неделю. Дед сказал в конце весны, что в парусном деле нужны закалённые люди, и Кирилл закалялся добросовестно.
Мама сначала боялась. Говорила, что во всём надо знать меру, иначе можно и посреди тёплого лета схватить воспаление лёгких. Вспоминала, как болел Кирилл два
— Где это?
— В Индии, в Африке, на островах всяких… Если посчитать, знаешь сколько наберётся!
— Но это же в тропиках!
— А здесь чем не тропики?
Лето выдалось сухое и жаркое. Ветер иногда приносил тонкий дым, который пощипывал глаза. Солнце делалось неярким и круглым — без лучей. Это горели где-то леса и торф.
В те дни, когда не было дымки, солнце палило, как в Аравийской пустыне. К середине июня с плеч у Кирилла слезли три слоя сгоревшей кожи, и наконец загар стал прочным, как броня. Волосы выгорели добела. Самому Кириллу иногда казалось, что у него даже кости прокалены солнцем…
Мама наконец махнула рукой. У неё хватало забот с Антошкой, который родился в конце мая.
— Дед говорит, что я похож на негатив, — сказал Кирилл. — Волосы бесцветные, шкура тёмная. Хоть печатай наоборот.
— Почему вы зовёте его Дедом? — спросила мама. — Дед да Дед, только и слышишь. Неужели он не обижается? Ему же двадцать четыре года.
— А чего ему обижаться? Он привык. Это из-за Митьки.
— Из-за какого Митьки?
— Ну, помнишь, прибегал такой курчавый? Это его внук.
— Какой внук? Бог с тобой…
Кирилл засмеялся:
— Да правда внук, только двоюродный. У Деда племянница есть, а она его старше. Так ведь бывает. А Митька — её сын. Вот и посчитай.
— В самом деле, — сказала мама. — Забавно… Ну, если точно говорить, это называется «внучатый племянник».
— Ну а он тогда «дедистый дядя». Или «дедовый». Всё равно — Дед.
— А я думала, это его братишка. Они так похожи…
— Только с виду. Митька знаешь какой сахар! И привидений боится. Вечером дома ни за что один не сидит. Дед с ним замучился.
— Почему же он с ним мучается? Где у этого Митьки родители? Они живы?
— Конечно. Только они геологи, в экспедиции ездят.
— Бедный ребёнок… Всё время ездят?
— Не всё время, но часто…
Мама вздохнула.
— Вот и папа наш тоже ездит…
— Ещё пять дней, — утешил Кирилл. — Протянем.
— Протянем, — согласилась мама. — Ты у меня герой… А в школе как? Всё в порядке?
— Вроде… Чего это ты среди ночи про школу вспомнила?
— Ты сам вспомнил. Всё проезжался сейчас насчёт школы.
— Это я так. У меня переходный возраст, я над всем и-ро-ни-зи-рую.
Мама опять взлохматила ему волосы.
— Ну, беги спать.
— Угу…
Кирилл пошёл к себе и завалился в постель, надеясь увидеть продолжение сна. Но ничего он не увидел. А проснулся уже утром от шумных голосов: неожиданно вернулся из Риги отец.
Отец весело рассказывал, как пустился на хитрость: позвонил на завод, попросил прислать телеграмму, что срочно нужен на производстве. Потому что, в самом деле, на заводе масса дел, а совещание занудное и организовано бестолково: не столько говорят о деле, сколько осматривают достопримечательности…
Кирилл выскочил в большую комнату и облапил отца за круглый живот:
— Папа! Сбежал, да? Вот молодец!
Отец ухватил Кирилла под мышки, слегка приподнял.
— Эх, не подкинуть уже. Больно длинен… Я тебе подарок привёз.
Подарок был что надо! Алая майка с крутобокими маленькими каравеллами и галеонами, разбежавшимися по плечам, спине и коротеньким рукавам. На груди у майки была напечатана старинная карта полушарий с пальмами, китами, индейцами и средневековыми городами. Хоть вешай на стену и любуйся.
— Ух ты! — восхищённо сказал Кирилл. — Урок истории и географии! Вот бы в школу в такой заявиться!
Но в школу надо было идти в форме. Несмотря на жару. В других школах было не так строго: разрешалось ходить без курток, но там, где учился Кирилл, появилась новая директорша и завела железный порядок. Это была дама крупных размеров, с громким голосом и суровым нравом, хотя порой хотела казаться добродушной. С первого дня она получила от старшеклассников прозвище Мать-генеральша…
До школы Кирилл нёс куртку под мышкой. Хотя шла вторая неделя учебного года, стояло ещё полное лето. Лишь клёны кое-где пожелтели, но они начинают желтеть уже в августе.
В квартале от школы Кирилл догнал длинного Климова и хлопнул его курткой по спине.
— Привет, — сказал Климов. — Не дерись, будь воспитанным ребёнком хотя бы перед лицом учителей.
— Кого?
— Вон Вера Сергеевна идёт.
— Она же спиной к нам, а не лицом, — рассудил Кирилл. — Давай догоним.
Они с двух сторон обогнали невысокую седоватую математичку и разом сказали:
— Здрасте, Вера Сергеевна!
— Здравствуйте… А, Векшин и Климов!
— Дайте, я ваш портфель понесу, — сказал Климов.
— Буду весьма благодарна.
— Ого, весу-то… Наверно, наши тетрадочки?
— Ваши… Но лично вашей тетради, Климов, я не нашла и крайне этим озадачена. Вы не сдали работу?
— Увы, — сказал длинный Климов.
— Почему же? Я не верю, что вы не сумели решить.
— Я и не пытался, Вера Сергеевна, — вздохнул Климов. — Совершенно не о том были мысли.
— Если не секрет, о чём же они были?
— Не секрет, но трудно объяснить… Кажется, о смысле жизни.
— Ну и… отыскали смысл?