Колыбельная для мужчин

Росмэн Эстер

Он оглянулся через плечо и поймал ее взгляд в полутьме конюшни. Глаза его были темны, и в них все еще тлела неостывшая ярость. Несколько мгновений он молча смотрел на нее, и она почувствовала, что ей стало трудно дышать.

– Зачем тебе знать?

Адриа пожала плечами и не сказала ни слова, дышать было по-прежнему трудно. Под его пристальным взглядом она чувствовала себя так, как будто он раздевает ее – снимает один предмет туалета за другим. Сердце отчаянно стучало в груди.

Глаза Зака переместились на ее горло, туда, где бешено бился пульс,

и, когда он снова поднял их, в его взгляде читалось откровенное предложение.

– Ты хочешь поехать со мной? – спросил он тихим голосом, едва слышным за постукиванием копыт и хрустом пережевываемого сена.

О боже мой! Еле переведя дыхание, она покрепче ухватилась за веревку, обвязанную вокруг столба. Адриа смотрела в эти серые, проницательные глаза и чувствовала, как ее колени подгибаются.

– Что ты сказал?

– Ты хочешь поехать? – повторил он медленно, и в воздухе опять повисло напряженное молчание.

Невозможно было не только дышать, но и думать.

– Ну? – требовательно спросил он.

Да! Адриа облизала внезапно пересохшие губы, слыша, как посвистывает ветер среди старых стропил.

– К-кажется, да. – Ответ прозвучал так слабо, что она с трудом различала собственный голос.

– Ты уверена? – Темная бровь с сомнением поднялась, и он засунул руку в карман джинсов, запустив пальцы глубоко вглубь. – Поездка может оказаться нелегкой.

Ноги стали словно ватными, и она прислонилась к столбу, чтобы не упасть.

– Знаю.

– Не только нелегкой, но и опасной.

Адриа с трудом сглотнула и почувствовала, как по ложбинке между грудями потекла струйка пота.

– Я не боюсь, – ответила она, как бы убеждая в этом саму себя. В ее голове пронеслись картины, одна соблазнительнее другой, и сердце забилось с еще большей силой.

Значит, ты совсем дура, Адриа, – сказал он и, выругавшись вполголоса, прищелкнул языком и повел мерина из стойла к выходу из конюшни.

Девушка, почувствовав себя так, будто ее ударили, бросилась за ним вдогонку. Значит, он играл с ней, всего лишь дразнил, и она ощутила новую вспышку бешеного негодования.

– Подожди минутку! – крикнула она, когда он уже садился в седло.

Не обращая на нее внимания, он коротким движением ног послал лошадь, и та сразу взяла в галоп.

– Подожди! Зак, пожалуйста!.. – крикнула она что есть мочи.

Он резко натянул поводья. Лошадь встала на дыбы и, забив копытами в воздухе, развернулась кругом. Глаза Зака сверкали, как молнии на ночном небе, губы были гневно сжаты – воплощение сурового ковбоя, всегда делающего все по-своему.

– Ты этого не хочешь, – сказал он, раздув ноздри, лицо его было словно высечено из камня.

– Ты не можешь знать этого.

– Разумеется, могу. Все, чего ты хочешь – и чего хотела с самого начала, – так это запустить руки в деньги семьи. Но через меня тебе этого сделать не удастся.

Поднявшийся ветер отбросил волосы ей на лицо.

– Дело совсем не в этом, и ты прекрасно знаешь. Почему ты не скажешь мне, чего ты боишься?

– Боюсь?

– Да,

Зак. Ты испуган, и это не имеет никакого отношения к тому, что случилось в мотеле два дня назад.

Его губы скривились в самоосуждающей усмешке.

– Чего боюсь? Разве это не очевидно? – Он посмотрел на нее проникающим в душу взглядом. – Тебя, Адриа. Я боюсь тебя. – Свистнув, он развернул лошадь и наклонился вперед в седле. И мерин, поднимая пыль, помчался галопом по высохшей траве, оставив девушку наедине с самой собой.

Адриа прислонилась к стене конюшни. Закрыв глаза, она откинула голову назад и почувствовала, как неровности грубо срубленной стены впились в ее плечи. Костяшки сжатых в отчаянии пальцев побелели.

– Не бойся, Зак, – произнесла она, и на глазах ее выступили жгучие слезы. – Пожалуйста, не бойся. – Этот человек просто-напросто сводил ее с ума, и все же… Боже милостивый, и все же… ей казалось, что она его любит.

В ней словно спорили два человека:

– Ты не имеешь права!

– Но я ничего не могу с собой поделать.

– Он твой брат!

– Этого я не знаю. Не знаю наверняка.

– Ты не имеешь права рисковать! Тем более сейчас! Когда на карту поставлено все, к чему ты так долго стремилась!

– Черт побери! Он прав, – произнесла она, злясь на саму себя. – Я просто-напросто дура. – Оторвавшись от стенки, Адриа направилась к дому с твердым намерением забыть его, выкинуть из головы и постараться убежать, уехать отсюда как можно дальше. Можно будет взять его джип или грузовик либо просто позвонить, чтобы кто-нибудь приехал и отвез ее в город…

А еще можно отправиться вслед за ним.

Солнце скользнуло за облачко. Где-то вдалеке завыл койот. Адриа замедлила шаги и поняла, что не в силах оставить все как есть. Просто убежать и скрыться было не в ее натуре. Она зашла слишком далеко и слишком многое выстрадала, чтобы спрятать голову в песок и сделать вид, что ничего не случилось.

Бросая вызов судьбе, Адриа повернула назад. Ноги сами несли ее к распахнутой двери конюшни. Стуча башмаками, она пробежала в кладовую, где хранилась упряжь. Отыскав уздечку, девушка бросилась к ряду стойл. Над одной из дверей показалась голова вороной кобылы, и Адриа не стала долго раздумывать. Она надела на нее уздечку и торопливо вывела гарцующую лошадь наружу. Зак уже почти скрылся из виду – всего лишь черная точка на горизонте, – но Адриа не собиралась упускать его. Она вскарабкалась на неоседланную лошадь, наклонилась вперед и щелкнула языком.

– Пошла! – С этим возгласом Адриа пришпорила кобылу пятками.

Та мощно задвигалась под ней, мышцы под ничем не покрытой шкурой играли, стальные подковы высекали искры из твердой промерзшей земли. Ветер развевал волосы девушки, на глазах у нее выступили слезы, а резвая лошадка, пожирая расстояние, все мчалась и мчалась по покрытым высохшей травой пастбищам, поднимающимся к поросшим вековечными лесами предгорьям. А впереди на фоне темнеющего вечернего неба виднелась неровная череда покрытых снегами гор.