Колыбельная

Дессен Сара

Сев в машину, я слышу, как кто-то стучит в пассажирское окно, и поднимаю взгляд. Это Лукас.

– Привет, Реми, - говорит он, когда я опускаю стекло.
– Не подбросишь меня до дома? Декс уже уехал на фургоне, так что если откажешь, мне придется топать домой пешком.

– Конечно, садись, - отвечаю я, хотя уже опаздываю. Мне нужно подхватить по пути Лиссу, да и желтый дом находится в прямо противоположном направлении, но не могу же я оставить его здесь.

Лукас забирается в машину и тут же начинает возиться с радио. Одно

это при обычном раскладе послужило бы причиной немедленного изгнания его из моего автомобиля, но будучи в хорошем настроении, я машу на это рукой.

– Какие диски у тебя есть?
– спрашивает он, попрыгав по настроенным радиостанциям и словив с помехами университетскую волну.

– Они в бардачке, - отвечаю я.

Открыв его, Лукас роется в дисках - я сложила их в алфавитном порядке, застряв несколько дней назад в пробке на дороге. Он цокает языком, вздыхает и что-то ворчит себе под нос. Похоже, моя коллекция, как и настроенные радиостанции, не отвечает его стандартам. Однако мне нет нужды его впечатлять. Благодаря Декстеру, я знаю не только то, что Лукаса при рождении назвали Арчибальдом, но и то, что в школе он отрастил себе длинные волосы и играл металл в группе «Осадок». На самом деле, есть только одна фотка Лукаса, играющего на своем синтезаторе с длиннющими залаченными патлами, и она у Декстера.

– Я слышала, сегодня играют «Спиннербейт»?
– спрашиваю я, испытывая непреодолимое желание поприкалываться над Лукасом.

Резко подняв голову, он смотрит на меня.

– Где?

– В «Марри», - отвечаю я, проезжая на желтый свет светофора.

– Это где?

– В другом конце города, у университета. Довольно большое местечко.
– Я вижу Лукаса боковым зрением: он раздраженно теребит манжету рубашки.

– Ненавижу «Спиннербейт», - ворчит он.
– Они - кучка засранцев рок-позеров, а их фанаты - кучка богатых красавчиков-студентов, разъезжающих в папиных тачках и абсолютно лишенных вкуса.

– Оу, - вырывается у меня. Под это нелицеприятное описание попадает лучший друг Пола Трей, да и сам Пол, если его не знать лучше. Но я-то его знаю.

– Это большая новость, - говорит Лукас, когда я поворачиваю на другую улицу.
– Но у нас есть новость покруче.

– Какая именно?
– спрашиваю я, сразу вспомнив, как их фургон пролетел мимо «Рынка Мэра», не останавливаясь на стоп-знаке.

Лукас бросает на меня взгляд, и, судя по его лицу, раздумывает, стоит ли мне что-то рассказывать.

– Это очень важно и касается группы, - загадочно отвечает он.
– Мы сейчас на грани. В общем и целом.

– Правда? На грани чего?

Он пожимает плечами, а я снижаю скорость - мы подъезжаем к желтому дому. Я вижу сидящих на садовых стульях во дворе Теда и Ужасную Мери: она положила ноги на его колени, и они поедают «Твинкис».

– С нами хочет встретиться звукозаписывающая компания «Rubber Records». На следующей неделе мы едем в Вашингтон, ну, знаешь, поговорить с

ними.

– Ничего себе!
– Я въезжаю на подъездную дорожку, на которой уже припаркован фургон. На нас с легким интересом смотрит Тед, Мери машет рукой, когда Лукас открывает дверцу и выходит из машины.
– Это здорово.

– Вы только послушайте, - кричит Лукас Теду.
– Сегодня играют «Спиннербейт».

– Ненавижу «Спиннербейт»!
– отвечает Мери.

– Где играют?
– спрашивает Тед.

Лукас захлопывает дверцу и обходит машину спереди.

– Спасибо, что подбросила, - говорит он мне, постучав по моему полуопущенному стеклу.
– Я тебе очень благодарен.

– Что все это значит?
– кричит Тед.
– Это вторжение на нашу территорию!

– Это война!
– отзывается Лукас, и они оба смеются.

Лукас направляется к дому, но я нажимаю на клаксон, и он оборачивается.

– Хей, Лукас!

– Да?
– Он делает пару шагов ко мне.

– Желаю удачи, - говорю я и чувствую себя очень неловко, ведь я его едва знаю. Однако почему-то чувствую необходимость сказать хоть что-нибудь.
– Я имею в виду, желаю удачи всем вам.

– Уху, - пожимает он плечами.
– Посмотрим, выгорит ли у нас что.

Отъезжая, я вижу, что он вытаскивает ящик с молоком, чтобы присоединиться к пикнику Мери и Теда. Тед протягивает ему «Твинкис». Бросив в последний раз взгляд на их дом, я замечаю Манки, сидящего у двери, высунув язык. Где, интересно, Декстер?– думаю я и сразу одергиваю себя - какое мне дело? Но если бы он был дома, то, скорее всего, вышел бы поприветствовать меня. Просто потому, что мы друзья.

Остановившись на стоп-знаке, я смотрю в зеркало заднего вида. Во дворе желтого дома все еще сидят Тед, Мери и Лукас, вот только теперь к ним присоединился и Декстер. Опустившись на корточки у самодельного столика, он разворачивает «Твинки», а Манки ходит вокруг них кругами, виляя хвостом. Они болтают, и на короткую секунду меня пронзает острая боль. Такое ощущение, словно я потеряла что-то очень важное. Странно. Затем стоящая позади машина нетерпеливо сигналит, и я возвращаюсь в реальность, стряхиваю с себя оцепенение и еду вперед.

В доме стоит тишина. Мама уехала в город, на конференцию писателей, которую посещает каждый год в августе. Там она дает семинары начинающим романистом и целых три дня и две ночи купается в их обожании во «Флорида-Кис». Что касается Криса, то он практически живет и спит у Дженнифер Энн, где нормальный хлеб и можно завтракать, глядя на плакаты с красивыми цветочными садами, а не на огромные неоклассические сиськи. Обычно я люблю оставаться дома одна, но мне все еще как-то неловко находиться с Доном, поэтому я воспользовалась предложением Лиссы в выходные переночевать у нее. Дона я уведомила об этом запиской, засунутой под растущую на кухонном столе пирамиду из пустых банок «Эншур».