Колыбельные неведомых улиц. Разговоры с бездомными об их жизни

Проданов Денис

Странным мне показалось и то, что людей, привлекающих бездомных в трудовые дома и реабилитационные центры, называют „волонтёрами“. Слово это намеренно вводит людей в заблуждение и его следовало бы брать в кавычки. Волонтёр в своём оригинальном значении подразумевает человека, добровольно занимающегося за свой счет безвозмездной общественно-полезной деятельностью. В огромном же количестве „волонтёры“, работающие на трудовые дома, не имеют с безвозмездной общественно-полезной деятельностью ничего общего. Напротив, за заманивание клиентов они получают деньги и их следовало бы называть вербовщиками.

Меня также удивило то, что многие из московских бездомных хорошо относились к Владимиру

Жириновскому. Поначалу я подумал, что ослышался, но невероятное было правдой: у Жириновского была репутация „помощника бездомных“. Зная уродливые ультраправые замашки лидера ЛДПР, я был уверен, что услышанное мной – утка, своего рода городская легенда. Но ещё пара бездомных, с которыми я разговаривал, продолжала настаивать на том, что Жириновский действительно раздаёт деньги нуждающимся и если подойти к Думе после после окончания работы и попросить у него денег – то он даст.

Задумавшись над этим, я пришёл к выводу, что, несмотря на сюрреальность, рассказанное, вероятно, было правдой. Подобный ход хорошо вписывается в миф Жириновского о том, что тот, якобы, „всегда был за бедных и за русских.“ Но здесь важен мотив: почему Жириновский раздаёт деньги бездомным? Не из сострадания, а потому, что он популист и любит эффектные жесты. А что может быть эффектнее того, чтобы отстегнуть нищему бродяге пару тысяч? Лидер ЛДПР прекрасно знает, что тот немедленно расскажет о его щедрости десяткам своих знакомых, и милостыня окупится сторицей.

В этой связи Жириновский напомнил мне другого известного персонажа – Пабло Эскобара. К началу 80-х колумбийский наркобарон попытался проникнуть в большую политику. Глава кокаиновой империи не только прошёл в Конгресс, но и нацелился на пост президента Колумбии. Эскобар пытался представить себя колумбийским Робин Гудом. Он организовал в родном квартале широкое строительство и вкладывал грязные наркодоллары в благотворительность. Позже, для того, чтобы завоевать голоса колумбийцев, Эскобар также стал раздавать деньги беднякам в кварталах Медельина. Многие купились на этот дешёвый трюк и популярность Эскобара росла. К счастью, благодаря усилиям министра юстиции Родриго Лара Бонилья, Эскобар вылетел из Конгресса за наркобизнес, и политическим амбициям преступного мегаломана пришёл конец.

Почему я сравниваю Жириновского и Эскобара? Не потому, что они так похожи, а потому что оба они обладают общей чертой: оба цинично используют бедных и покупают их симпатию, раздавая им деньги. Здесь важно понимать: что бы ни говорил Эскобар в своё время и чтобы ни говорил Жириновский сейчас, оба они плевать хотели на бедных. Первый вошёл в историю, став главой наркокартеля, убийцей и террористом, а второй – ультраправым популистом, антисемитом-монархистом, апологетом женоненавистничества и воинствующего экспансионизма.

Для меня Жириновский навсегда останется фашиствующим клоуном-демагогом, человеком-карикатурой, помесью Трампа и Джокера. И сколько бы коррумпированный мультимиллионер не отстёгивал наличных бездомным при встрече, сколько бы талонов на деньги ЛДПР не выдавала после митингов, политика их останется в корне антисоциальной и деструктивной. ЛДПР – одна из многих партий в России, виновная в том, что создала климат, при котором бездомные собаки получают больше паблисити, чем бездомные люди.

Другой факт, который меня удивил в разговорах с бездомными, – это их симпатия к Путину. Путина называли „Володей“, „Владимиром Владимировичем“, „Вовой“ и отзывались о нём по большей части с любовью и уважением. Его единственного выделяли из серой массовки российских политиков. Для меня это было более, чем странно, даже непостижимо. Я спрашивал себя:

как могут бездомные, живущие в таких ужасных, порой бесчеловечных условиях, славить Путина – архитектора той бесжалостной системы, от которой они напрямую страдают? Как они могут не видеть очевидной связи между коррупцией Путинской администрации, разграблением природных ресурсов страны и нехваткой средств на социальные нужды?

Удивительным образом, Путин в представлении бездомных не имел к произволу в стране ничего общего. Он здесь был как бы „ни при чём“, как бы „над схваткой“. В этом бездомные печальным образом отражали точку зрения многих россиян, которые в последние годы смотрят на президента, как на данность, неотъемлемую часть пейзажа. И даже если всё вокруг них плохо и невыносимо, многие склонны винить кого угодно, но не Путина, даже если факты говорят за себя и вина президента более, чем очевидна.

Причин подобной селективной слепоты в обществе много. К ним относится и культ личности Путина, который агрессивно продвигается пропагандистскими СМИ, и имидж „корректного“, „патриотичного“ и „волевого“ лидера нации, который он себе умело создал. Путин намеренно окружил себя некомпетенцией и коррупцией, марианеточной Думой, легионом профнепригодных политиков и продажным правосудием. То и дело в России происходит какой-нибудь скандал и Путин на нём капитализирует. Он говорит своё веское слово, ставит точки над i, позиционируя себя как справедливого судью, как неотъемлемую „золотую середину“.

К сожалению, многие в стране покупаются на этот фарс и искренне считают, что без Путина всё развалится. Некоторые также думают, что президент, якобы, не знает про тот произвол, который их окружает, что несправедливость происходит без его ведома и поощрения. Рационализация происходит по старой формуле „царь хороший, бояре плохие“. Многие, также из числа бездомных, искренне считают, что Путин и рад бы исправить положение, но у него „руки связаны“. Как часто я слышал подобные оправдания и как трудно мне было их выслушивать.

Список моих претензий к Путину можно продолжать до бесконечности. Но суть не в этом, а в бездомных, которые относятся к президенту с симпатией вопреки тому огромному вреду, который Путинский режим наносит им и миллионам других граждан. В этом смысле бездомные это не просто срез российского общества, но и прекрасный объект для пропаганды. Ироничным образом, пропаганда – это, пожалуй, единственное, в чём государственный аппарат не дискриминируют бездомных.

Вопреки устоявшемуся стереотипу большинство бездомных принадлежит к весьма консервативной части населения. Именно поэтому было бы наивно ждать от моих собеседников слишком критичного отношения к власти. Хотелось бы мне верить, что среднестатистический бездомный в России это либерально-мыслящий интеллигент, который смотрит телеканал „Дождь“, читает „Новую Газету“, слушает „Эхо Москвы“ и ходит на демонстрации, но это, конечно, не так. Напротив, бездомные в основном аполитичны, тяготеют к консервативным, популистским партиям и склонны принимать заявления власти за чистую монету.

За время своего общения с бездомными мне довелось пообщаться с самыми различными типажами. Все они нещадно ломали привычные стереотипы бездомности с её клишированным образом алкоголизма, нищенства, апатии и мировоззрением жертвы. Кто-то из встретившихся мне людей был добрым и чутким, кто-то более жёстким, кто-то был толерантен и открыт, а кто-то был убеждённым националистом. Словом, всё было как у любого члена общества. Даже когда я был с кем-то несогласен, мне приходило на память высказывание Вольтера „я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить.“