Колыбелью нам была степь донская. Очерки истории донской поэзии
Шрифт:
Это и другие стихотворения о любви стали объектом насмешек. Смеялись все – И. Панаев, И. Тургенев, Н. Некрасов. Однако современники поэта не принимали во внимание своеобразие и выразительность стихов Кукольника, непривычное сочетание в них тем избранничества, посвящённости и трагической любви непринятого окружающими художника. Его поэтические произведения были написаны общедоступным поэтическим языком, насыщенным условными формулами позднего романтизма. Успеху и распространению славы Кукольника способствовало полнозвучие, романсовая напевность, предназначенность многих его стихов к песенному исполнению.
Глинка создал цикл романсов «Прощание с Петербургом» на двенадцать текстов Кукольника, в этом числе и шедевры – романс «Жаворонок»:
Между небо и землёй
Песня раздаётся
Неисходной струёй
Громче, громче льётся.
Не видать певца полей,
Где поёт так громко
Над подружкою своей
Жаворонок звонкий
Ветер песенку несёт,
А кому – не знает.
Та, к кому она, поймёт,
От кого – узнает.
Лейся ж, песенка моя,
Песнь надежды сладкой…
Кто-то вспомнит про меня
И вздохнёт украдкой.
…и «Попутная песня», (слова последней были написаны поэтом для уже готовой мелодии):
«Дым столбом – кипит, дымится
Пароход…
Пестрота, разгул, волненье,
Ожиданье, нетерпенье…
Православный веселится
Наш народ.
И быстрее, шибче воли
Поезд мчится в чистом поле.»
А романс Кукольника «Сомнение» стал любимым в репертуаре Ф. И. Шаляпина:
Уймитесь, волнения страсти!
Засни, безнадежное сердце!
Я плачу, я стражду, -
Душа истомилась в разлуке;
Я стражду, я плачу, -
Не выплакать горя в слезах.
Напрасно надежда
Мне счастье гадает,
Не верю, не верю
Обетам коварным!
Разлука уносит любовь.
Как сон, неотступный и грозный,
Мне снится соперник счастливый,
И тайно, и злобно
Кипящая ревность пылает,
И
Оружия ищет рука.
Напрасно измену
Мне ревность гадает,
Не верю, не верю
Коварным наветам.
Я счастлив, – ты снова моя.
Минует печальное время, -
Мы снова обнимем друг друга,
И страстно, и жарко
С устами сольются уста.
(Февраль, 1838)
В 1830-е годы Кукольник служит в канцелярии Министерства финансов, во II отделении Императорской канцелярии. Одновременно он возглавляет список сотрудников «Библиотеки для чтения».
Исполнение служебных обязанностей не мешает автору создать большое число романов и повестей («Дурочка Луиза», «Два Ивана, два Степана, два Костылькова» и др.), редактировать журнал «Русский вестник», издавать на собственные деньги «Художественную Газету», а затем журналы «Дагерротип» и «Иллюстрация». Совершая служебную поездку по южным губерниям в качестве эксперта по снабжению армии продовольствием, он написал пьесу «Ермил Иванович Костров», роман «Тонин, или Ревель при Петре Великом».
В 1843 году Кукольник венчается с Амалией Ивановной фон Фризен, с которой проживёт всю оставшуюся жизнь…
По служебной надобности он довольно часто бывает на юге России, ему всё сильнее нравятся эти места.
К Дону
Здорово, старый Дон, здорово, Дон унылый!
Как родина моя, ты стал мне свят и мил,
Я полюбил тебя из всей казачьей силы,
Твои печали все к душе своей привил.
Казацкая страшна была когда-то сила:
С своими лодками ты пенил Чёрный понт,
И кланялся тебе Азов и Трапезонт.
Но ты разбогател – и зависть страх сменила!
Уж не к тебе идут, а ты к ним на поклон!
Богат ты, старый Дон, и углем, и вином,
И рыбой всякою, и солью, и скотом.
Богат ты, старый царь Азовского поморья,
Богат, а сам в пыли лежишь!
Как у младенца спит твоя простая совесть,
Бредёшь ты нищенски и про себя ворчишь
Геройских дел и бед страдальческую повесть,
Я вслушался в неё, запечатлел душой,
Ношу её в себе и донесу потомкам…
Всплесни же, старый Дон, весёлою волной,
Благословенье дай казачества обломкам.