Колымский тоннель
Шрифт:
Краснов усмехнулся и встал:
– - Спасибо. То есть, аригато. Так, кажется?..
– - Он потянулся и предложил: -- Ты помой посуду, а я
– - полежу.
– - Хорошо. Под краном мыть -- даже интересно.
Он прямо в новой одежде завалился на постель и задремал в ту же секунду. Проснулся от
музыки.
– - Нашла!
– - Светлана села рядом, улыбаясь.
– - Музыка -- на девятой кнопочке!
Цветные тени метались по экрану, музыка была не такая, как вчера.
– - Ну, что?
– - Краснов притянул ее к себе хозяйской рукой.
– - С часами разобралась?
– - Васенька, разобралась. В каждом их часе 144 наших минуты. Сейчас вот уже три подходит.
Если взять за ноль наши шесть часов, получится час дня с мелочью. Вот!
Обсыпала рыжей гривой, поцеловала в нос, затискала и отстранилась:
– - Я у тебя умница?
Пришлось признать. Но мужское достоинство требовало возмещения, и повод нашелся.
– - Я больше суток не курил. Там в стеганке была пачка "Беломора" и спички. Ты, когда менялась,
забрала?
Эта рыжая стерва решительно встала и, спортивно-красивая, прошлась перед ним по
бесшумному ковру, как по травке.
– - Вот что, Васенька. Я курево ненавидела всегда, а "Беломор" - в особенности. Так и знай.
Ишь, как заговорила, шалава ссыльная! Быстро забылась... Но он осведомился вежливо:
– - Почему же "Беломор" -- "в особенности"?
Прохаживаясь пред ним, руки в замок, как у певицы, она размеренным, убийственным,
ненавидящим тоном кратко изложила:
– - Мой папа был первый ЗК -- заключенный каналоармеец. Они работали на этой стройке
коммунизма -- строили Беломоро-Балтийский канал. Убежденным анархистом был мой папа. За это
стал пожизненным зеком и канул неведомо в какой канал. Может быть, "Стикс -- Лета"...
– - Это что за стройка?
– - Краснов удивился.
– - Не слышал...
– - Это, Васенька, все ваше хваленое строительство коммунизма. На человеческих костях.
Можешь меня пристрелить, если ты такой праведник, но больше я... в гробу видала ваше всеобщее
братство!.. Короче, бросай курить "Беломор", вот что.29
– - А чего это ты выкрысилась на советскую власть?
– - Краснов был поражен ее агрессивностью и
тут же вспомнил, что подобное уже было, совсем недавно, в ТОЙ еще жизни, когда Кешка притащил
в дом "старателя" со сломанной ногой.
– - Я тебя только про курево спросил...
– - А надоело, Вася, -- Светлана остановилась перед ним.
– - Я там боялась, а тут мне бояться
надоело, хоть, может, и здесь то же самое... За что столько людей погубили? Я это чувствовала
давно, но с парашютистом все прояснилось. Это все ложь! Брехня!
– -
временные трудности роста не смогли достойно вытерпеть, а на настоящих людей валите. Ты
думаешь, вот это все -- какой ценой? Железная дисциплина, стальная убежденность,
твердокаменная вера! Кто не с нами, тот против нас! И нет, и не может быть другого пути! Спроси вон
у Такэси с Гансом!
Она села перед ним по-турецки и вкладчиво спросила:
– - Только надо не забыть запретить свою историю, вычеркнуть из нее все ужасы, чтобы никто в
светлом будущем не знал, на чьих костях оно построено. Так, Васенька?
– - А хотя бы и так! Если касается счастья ВСЕГО человечества, напрасных жертв быть не может!
Кто дрожит за свою ЛИЧНУЮ шкуру, тот враг прогресса!
– - И враг народа!
– - подхватила она с энтузиазмом. И тут же опять стала вкрадчивой.
– - А ты не
мог бы мне объяснить? Вот враг народа -- он сам к народу не относится?
– - Конечно, нет!
– - Краснов ответил быстро и убежденно, но тут же почувствовал, что его провели.
Глаза Светланы осветились торжеством, и новый вопрос прозвучал:
– - Объясни мне тогда про того парашютиста, про Александра Васильевича. Когда он перестал
относиться к народу: когда фрицам на голову прыгал, "За Родину!" кричал или когда раненый в плен
попал? Или когда подыхать в плену не захотел? Может, когда из концлагеря убегал?
– - Он врет, а ты веришь, -- сказал Краснов.
– - А я - верю, -- она подтвердила кротко и опасно.
– - Даже если б не убежал, если б его
американцы освободили -- он же домой пришел, Вася, к вам, сволочам, а вы его... Эх, вы, Родина
называетесь...
– - Это не мы, это ты -- Родина, -- поправил мстительно Краснов.
– - Видел, как кланялась,
целовала, шоколадом кормила...
– - Ишь, запомнил, -- она не смутилась.
– - Бог приведет -- еще увидишь. Не сомневайся.
Краснов почувствовал, что сейчас будет бить ее новыми ботинками. Не потому что она права, а
потому что переспорила. Женский язык...
– - Как говорил кто-то великий, -- Краснов поднялся на ноги, -- высмеивать глупца, шутить с ослом
и спорить с женщиной -- все то же, что черпать воду решетом... Просто курить охота.
– - Браво!
– - Светлана оценила такой выход из боя.
– - Бросишь курить -- совсем будешь герой. Как
храбрый Васенька Краснов, капитан НКВД.
Прильнула к нему, напоминая, что ближе друг друга у них нет никого в этом десятичасовом мире.