Колючки в брачной постели
Шрифт:
Верный «гольфик» поджидал девушек в сотне метров от остановки, где одиноко торчала тетя Люда. Подруг она не заметила, потому что пристально смотрела в другую сторону. Туда, откуда должна была показаться нужная ей маршрутка.
Маршрутка приехала, тетя Люда села в нее, но далеко не уехала. Уже через несколько остановок женщина вышла и поспешила в глубь квартала.
– Хм, куда это она?
– Можешь делать со мной что хочешь, но я считаю, что она направилась в квартиру своей сестры.
– Но ведь та убита!
– И что?
– Квартира должна
– В любом случае тетя Люда – ближайшая родственница покойниц. Слава в тюрьме. Так что… у нее может найтись тысяча причин для такого визита.
– Например?
– Например, подготовка к похоронам. Бумаги, документы, деньги, наконец.
Но несмотря на это разумное объяснение, обеим подругам почему-то казалось, что тетя Люда если и хочет найти в квартире своей сестры какую-то вещь, то это отнюдь не бумаги и деньги для похорон. Очень уж сосредоточенной, бледной и напуганной выглядела тетя Люда, когда кралась к подъезду, в котором жила еще совсем недавно ее сестра.
– Пойдем за ней?
– Надо бы.
Но предпринять подруги ничего не успели. Пока они нашли место, где припарковать машину, пока то да се, тетя Люда снова появилась во дворе. На сей раз вид у нее был совсем безумный. Платок съехал в сторону, глаза горели, сумка сползла с плеча и болталась на длинном ремне где-то возле колен.
– Что это с ней?
– Ага. И что это у нее в руках?
Вопрос Леси касался каких-то листов бумаги, которые тетя Люда держала у своего носа. Она шла, не глядя по сторонам, внимательно читая. Потом она остановилась, обвела вокруг себя ничего не видящим взглядом и стремительно кинулась бежать к дороге.
– Нам надо за ней!
Кто бы сомневался! Тетя Люда вела себя в высшей степени странно. И весь ее вид говорил о крайней степени возбуждения, в котором пребывала эта почтенная дама.
Судя по перетоптываниям с ноги на ногу и тревожным взглядам, тете Люде очень не терпелось снова сесть на транспорт и ехать дальше. Она даже стала поглядывать на встречный поток машин, явно собираясь поймать частника и доехать на нем. Но что-то, возможно, природная бережливость или отсутствие привычки ездить на частном транспорте, удерживало ее от этого шага. А также еще и то, что все же существовала и надежда на прибытие нужной маршрутки.
Так в томительных колебаниях прошло десять минут. И наконец тетя Люда плюнула на водителя маршрутки, задержавшегося где-то в пути. Она ступила на проезжую часть, явно намереваясь пересечь дорогу и отправиться в путь на более пристойном даме ее возраста транспорте.
Проезжая часть состояла из четырех по две с каждой стороны. Между собой они были разделены только двойной сплошной. И тете Люде, чтобы перебежать дорогу, надо было сначала добраться до этого узенького островка безопасности, а потом двинуться дальше к тротуару. Чуть дальше был светофор и переход, но тетя Люда то ли не захотела идти так далеко, то ли просто впопыхах не подумала об этом.
Весь вид женщины, когда она суетливо перебегала дорогу, увертываясь от проносящихся машин, говорил о том, что она настроена хоть и решительно, но не вполне уверена в своих действиях. Она так растерянно металась, то делая шажок вперед, то отступая назад, что подругам стало ясно, до беды тут пять минут.
А как назло, машины неслись одна за другой. И тете Люде пришлось замереть прямо посреди дороги. Даже подруги, наблюдающие за ней издалека, почувствовали некоторый трепет. Что уж говорить о самой тете Люде, мимо которой неслись машины, развевая ветром полы ее длинного пальто.
– И ведь заметь, ни один не уступит!
– Один уступит, толку мало. За ним другие несутся, они-то и не подумают уступить!
Кира была права. Тетя Люда продолжала одиноко маячить посреди дороги, а намаявшиеся на долгом светофоре машины неслись теперь и не думая останавливаться. Как же, уступишь тут одной такой полоумной тетке, вздумавшей переходить дорогу в неположенном месте, так потом на следующем светофоре так застрянешь, что двадцать раз пожалеешь о своей доброте! А ведь дела, они никого ждать не будут. Опоздаешь в одном месте, не случится переговоров в другом, в третьем вообще откажутся от твоих услуг. И в результате из-за какой-то посторонней старой швабры, вздумавшей переходить улицу в неположенном месте, ты потеряешь деньги. И не чьи-нибудь деньги, а свои собственные, кровные, и потому горячо любимые.
– Ой, смотри!
Леся схватила Киру за руку, с трепетом ожидая того, что может произойти.
– Смотри, как несется! Задавит!
И действительно, прямо на тетю Люду неслась красивая ярко – красная машина. Что это была за марка, со своего места подруги разглядеть не могли. Но во всяком случае, нечто очень дорогое, шикарное и явно новое. Неудивительно, что владелец или скорей владелица этого ландо не собиралась обращать внимания на разных там старушек, маячивших посредине дороги.
– Убьет!
Леся ахнула и замерла. Деваться тете Люде было некуда. С одной стороны ее подпирала плотная шеренга машин, а с другой – на нее неслась красная смерть, чья владелица то ли отвлеклась на макияж, то ли заболталась по телефону.
– Все!
Но тетя Люда оказалась тоже не лыком шита. Буквально в последний момент она юркнула в сторону, увернувшись от колес. И красная убийца пронеслась мимо, не задев старушку.
– Уф! – выдохнула Леся. – Ну, дела! Разве можно так глупо рисковать!
Кира молча кивнула, даже не уточнив, к кому относились эти слова. То ли к тете Люде, которой было совсем не жалко своей жизни, то ли к расфранченной владелице красной машины, которой было плевать на всех, кто находился снаружи ее машины, и которая пребывала в твердой уверенности, что богатый муж или влиятельный любовник сумеет отмазать ее от любых проблем.
И так было ясно, что обе хороши и друг друга стоят. Но тетя Люда осталась жива. Поток машин наконец иссяк. И старушка резво перебежала через дорогу, наплевав на все опасности. Ведь стоять на островке оказалось не так уж и безопасно.