Команда ликвидаторов
Шрифт:
Натренированные легкие позволяют задерживать дыхание почти до четырех минут. Этого времени хватает, чтобы в темпе отвинтить с помощью накидного ключа пять болтов крепления левого переднего колеса.
Готово. Несу добычу в салон. На закачанном в колесо воздухе мы с Хеленой продержимся несколько минут…
Глава 4
Российская Федерация;
Московская область
14–15 августа
– Сергей Сергеевич, здесь вам придется забыть о том, что вы генерал и очень большой начальник. Здесь начальник – я. И я категорически запрещаю вам ходить. Вы в больнице, а не на бульваре.
– Ну да, ну да, – не дает договорить Горчаков. – Это что-то из разряда эпохальных изречений типа: парламент – не место для дискуссий. Мне двигаться надо, а то суставы срастутся.
– Нет, уважаемый Сергей Сергеевич. После такого сотрясения лучше отлежаться. Покой, покой и еще раз покой! – ровным баритоном выговаривает заведующий отделением. – У вас замечательная палата-люкс, четырехразовое питание по VIP-меню, персональные доктор с медсестрой – чего вам еще не хватает?! Вы лежите, отдыхаете, культурно запиваете черную икорку чаем с лимоном, смотрите телевизор…
– Я его не включаю.
– Из-за головной боли?
– Нет. Просто не желаю слушать сказки продажных каналов. Хочу быть спокойным и счастливым.
– Хм… – скребет врач подбородок. – Даже не знаю, что вам посоветовать, чем вас отвлечь. Хотя… В нашей клинике работает известный психолог. Чародей, можно сказать! Если хотите – приглашу его к вам на пару сеансов.
– Не нужен мне ваш психолог, – бурчит старик, – дайте лучше автомат…
Да, головные боли из-за сильного сотрясения порой действительно мучают, и перемещаться на своих двоих по палате Горчакову не дозволяется. Немного посидеть на кровати, спустив ноги на пол, или дойти до устроенного за стенкой туалета – пожалуйста. Но не более. И не далее. Любое нарушение режима карается мгновенным появлением заведующего отделением и долгим промыванием мозгов вроде сегодняшнего.
В общем, находясь в палате под пристальным наблюдением медперсонала с вышколенной охраной, Горчаков все сильнее убеждается в том, что он фактически арестован и заключен под стражу.
– Хорошо-хорошо, доктор, я понял, – морщится он и со стоном хватается за щеку.
– Что, опять? – беспокоится местный шеф.
– Да. Опять стреляет. Уж и синяк со щеки сошел, а челюсть иногда о себе напоминает.
– Это нерв. Я приглашу сегодня стоматолога – пусть посмотрит…
Напомнив о соблюдении предписанного режима и попрощавшись, доктор исчезает за дверью.
Осмотр стоматолога занимает около пяти минут.
– Зуб почти разрушен. Боюсь, придется удалять, – заключает тот.
– Ненавижу ваши кабинеты и эти… инструменты с визжащей машинкой, – со вздохом признается Горчаков. – Но я уже готов на что угодно – боль меня доконала. Ни днем ни ночью нет покоя.
– Тогда не стоит откладывать лечение – я сейчас же поговорю с завотделением. Мы определимся со временем первого визита, и я пришлю за вами санитара с коляской.
– Да будет вам – я и сам отлично дойду…
«Отлично, – устраивает на подушке голову Сергей Сергеевич. – Задача минимум выполнена – сегодня я выберусь за пределы палаты. А дальше буду действовать по обстоятельствам…»
На самом деле никакая зубная боль его не мучила. Горчаков воспользовался наличием старого шатавшегося зуба в нижней челюсти и большого синяка на правой щеке, полученного в автомобиле во время кульбитов на лесной обочине. А симулировать стреляющую боль было для старого контрразведчика делом техники.
В стоматологическое отделение, расквартированное двумя этажами выше, его все же доставили на коляске с помощью лифта. Однако у двери кабинета он наотрез отказался от услуг санитара и светловолосого охранника, кативших его «транспортное средство».
Бодро перешагнув порог, он здоровается с врачом, садится в стоматологическое кресло и первым делом изучает потолок со стенами на предмет наличия видеокамер. Кажется, здесь их нет.
– Откройте пошире рот, – включает дантист яркие лампы и склоняется над «больным».
Пожилой симулянт времени не теряет: лежащая на подлокотнике ладонь здоровой правой руки осторожно нащупывает в кармане врачебного костюма сотовый телефон и с еще большей осторожностью оттуда его извлекает.
– Та-ак, с местной анестезией разобрались. Посидите минуты три-четыре, а потом начнем, – бросает зубной врач в урну использованный шприц. – Анестезию нормально переносите?
– Нормально. Я могу пока дойти до туалета? Что-то прихватило.
– Что ж, дойдите. А то ведь потом придется долго терпеть в кресле.
Горчаков поднимается и шаркает тапочками к двери.
– Вас проводить? – несется вслед.
– Спасибо. Я сам…
В коридоре он нос к носу сталкивается со здоровенным светловолосым парнем в темном костюмчике.
– Вас уже вылечили? – интересуется он.
– А тебе какое дело?
– Я ваш охранник. Я обязан вас проводить.
– И до сортира?!
– Да, – пожимает тот широкими плечами, – это моя обязанность.
Возле двери с характерной табличкой генерал зло бросает:
– Ну что, со мной пойдешь – задницу подтирать или тут постоишь?
– Тут постою, – бурчит здоровяк в штатском.
Общий мужской туалет стоматологического отделения тесноват, но светел, стерилен и пуст.
Первым делом Сергей Сергеевич подходит к окну. Его палата расположена двумя этажами ниже – из нее не видно ничего, кроме густой кроны старого клена. Здесь же прекрасный вид на улицу.
С ходу опознать местность не удается – в Москве и Подмосковье таких пейзажей тысячи. Тогда, прищурившись, старый контрразведчик всматривается в детали и делает снимок «на матрицу» безупречной зрительной памяти…