Команда «Наутилуса»
Шрифт:
Ничто не забывается так скоро, как счастливо перенесенные труды или опасности. Едва только собранные растения и насекомые были приведены в порядок и уложены, как мальчики начали мечтать о новых экскурсиях. Путешественники решили предпринять новую поездку в глубь Африки, но подальше от Лагоса, потому что окрестности его не представляли ничего интересного и никаких зверей там, кроме крокодилов, не водилось.
– Сегодня займемся рыбной ловлей, – сказал Гольм. – Вечером, когда совсем стемнеет, вы увидите ловлю рыбы новым способом – при помощи подводного фонаря. Он осветит
После наступления сумерек вынули привезенную из Гамбурга сеть и спустили ее на блоке в воду. Это была большая прочная рыбная сеть, укрепленная на железных обручах. Как раз посередине сети помещался большой фонарь из толстого стекла, в котором находилась сильная лампа. Наверху фонарь плотно закрывался крышкой с винтом и был снабжен длинной резиновой трубкой для притока воздуха.
Наступила тихая ясная ночь. Натуралисты и матросы собрались на палубе и с напряженным вниманием стали вглядываться в ярко освещенную теперь часть морской глубины.
Ярко освещенное пространство вокруг фонаря сделалось теперь как бы сборным пунктом для всевозможных рыб и морских животных. Все, что никогда не появлялось на поверхности воды, никогда не показывалось человеческому взгляду при дневном свете, все это приплыло теперь к фонарю, привлеченное ярким светом.
Круглые и плоские фигуры, большие и маленькие, красивые и безобразные – все собрались вокруг фонаря. Между подводными скалами, вершины которых отстояли от корабельного киля метра на три, виднелась небольшая долинка, где копошились всевозможные живые существа: раки-отшельники, кольчатые черви, красивые морские звезды, бесчисленное множество моллюсков с самыми разнообразными раковинами. Все это суетилось и двигалось, встревоженное необыкновенным светом, а вокруг фонаря сновали по всем направлениям рыбы различных пород.
– Взгляните на этого урода! – воскликнул Франц. – Он как будто хочет проглотить фонарь.
Все от души смеялись, глядя на шарообразную рыбу, почти без всяких признаков головы, то и дело налетавшую с широко раскрытым ртом на фонарь и так же быстро отскакивавшую от него, ударившись губами о стекло. Эти задорные и в то же время робкие прыжки неуклюжего «кузовка» были очень забавны. Но другие рыбы скоро отвлекли от него внимание наблюдателей. Их занимал и «морской дракон» с плавниками в виде крыльев летучей мыши длиной в метр, и «голова дракона» с безобразной мордой, и «морской скорпион» с рожками на голове, и «морской заяц» с широким ртом и большими глазами.
– Не пора ли вытаскивать сеть? – спросил Ганс.
– Нет, подождем еще, – отвечал Гольм, – пусть соберется несколько крупных рыб… Да вот и они – легки на помине! – Смотри, какой огромный скат… Пожалуй, больше двух метров длиной… А там и еще один, поменьше. Ну, теперь будет война.
К фонарю приближались два ската с плоским туловищем и едва приметной головой, на которой внизу помещались рот и жабры, а сверху – глаза и ноздри.
– Тот, что поменьше, – электрический скат, – проговорил Гольм, – смотрите какая драка начнется у них.
Действительно, едва только скаты заметили друг друга, как между ними завязалась ожесточенная борьба, продолжавшаяся до тех пор, пока электрическому скату не удалось нанести своему противнику сильный электрический удар, от которого тот, ошеломленный, упал на дно сети. Маленькие рыбки, завидев хищников, бросились в разные стороны. Некоторым удалось уйти, но часть все же осталась в сети и была вытащена матросами на палубу парохода.
– Славный улов, – заметил Гольм, – особенно полезны для нас будут скаты – у них превкусное мясо. Ну а мелочь рассмотрим хорошенько. Здесь найдется много интересного для нас, натуралистов.
Так и сделали. Скатов отослали на кухню, а остальных рыб тщательно рассмотрели. Многое выбросили обратно в море, Гольм говорил, что на них спирт жалко тратить, а кое-что интересное положили в жестянки со спиртом.
О рыбах толковали долго. Доктор сообщил, что их известно до десяти тысяч видов, из которых большая часть вполне съедобны, а ядовитых или несъедобных очень мало.
– Мы еще повторим ловлю с фонарем в Тихом океане, – сказал он в заключение, – там-то мы насмотримся всяких диковинок. Медузы, кораллы, губки, актинии – чего только ни увидишь на дне океана…
– Мы взяли с собой водолазный аппарат, – обратился Гольм к матросам. – Вероятно, кто-нибудь из вас умеет обращаться с ним?
– Да, конечно, – отвечало несколько голосов сразу, а старый штурман добавил, что многие из них не раз спускались на дно моря.
– А как же акулы? – спросил Ганс.
– О, водолазы их мало боятся! – возразил штурман. – Мне приходилось видеть, как некоторые островитяне без всякого аппарата спускаются на дно залива и палками, а не то и прямо руками дразнят дремлющих в тине акул, чтобы заставить их показаться на поверхности воды. А там, наверху, их дожидаются охотники с гарпунами.
– Да разве акул можно есть? – спросил Ганс.
– С голоду все покажется вкусным! Мне самому приходилось есть кое-что и похуже акулы. Когда при дальнем плавании запас мяса начнет портиться, а вода протухнет, так уж не станешь разбираться, что можно есть, а что – нельзя. Было время, когда мы не имели ни аппарата для опреснения морской воды, ни консервов. Только не так давно ученые-естествоиспытатели придумали то и другое и тем облегчили положение моряков.
– Я – тоже естествоиспытатель, – с гордостью заявил Ганс.
Рано утром на другой день трое натуралистов и Больтен были уже на ногах. Захватив с собой несколько матросов, они отправились на шлюпке к маленькому буксирному пароходу «Ганза». В обычное время этот пароходик проводил суда через лежащий у входа в залив перекат, а сегодня, по случаю воскресенья, был любезно предоставлен его владельцем в распоряжение экспедиции.
Через несколько минут «Ганза» на всех парах понеслась вверх по течению широкой реки, впадавшей в залив. Колоссальные деревья росли по берегам, а густые заросли «мангровы» вдавались иногда так далеко в воду, что затрудняли плавание.