Команда осталась на судне
Шрифт:
Последнюю часть подъема Люся преодолела по промятым чужими лыжами неровным ступенькам. Тяжело дыша, бережно достала из рюкзака приемник. Включила.
В динамике зародился далекий, постепенно приближающийся голос. Крестовников повторял почти слово в слово то же, что и в первой передаче.
Укладывая приемник в рюкзак, Люся увидела спускающуюся с горы лыжницу.
– Что случилось?!
Сима сдвинула носки лыж и, распахивая снег "плугом", остановилась около Люси.
– Влипли! Ой, влипли мы!
–
– У меня есть точные координаты камня и вот...
– Люся показала на рюкзак, - приемник.
– Что же мне теперь делать?..
– Сима вопросительно посмотрела на Люсю.
– Вернусь. Нечего мне болтаться в поселке.
...Выслушав Люсю, Клава достала из-за пазухи порядком измятую карту. Посмотрела под гору, на электростанцию, мысленно провела от нее линию к высящейся над хребтом одинокой скале с источенной ветрами вершиной, несколько напоминающей гребень петуха. Плоский выступ у вершины бугра оказался точно на воображаемой линии. Следовательно, это был не выступ, а вершина небольшой скалы, под которой Крестовников хотел укрыться после взрыва.
– Мы на месте, - сказала она, пряча карту.
– Забирайте щупы, лодочку.
– Но через шесть минут Крестовников включит рацию.
– Люся сняла с плеч рюкзак.
Мутные волны поземки, хищно прижимаясь к склону, скользили с запада на восток и с разбегу бросались на съежившихся спасателей, осыпая их колким снежком. От долгого пребывания на морозном ветру лица у всех задубели, словно покрылись тонкой жесткой корочкой. Стыли ноги, спина. Но хрипловатый мужской голос из приемника заглушил и шипение поземки и легкий скрип снега под лыжами.
Крестовников опять объяснял, как искать его. В заключение он посоветовал не спешить, беречь силы...
– Внимание!
– Буркова выждала, пока все затихли.
– Через час станет совсем темно. Нам с вами придется нелегко. Поэтому, кто чувствует себя плохо или устал, я разрешаю вернуться в поселок. Сделать это можно только сейчас, до наступления темноты. С началом спасательных работ никакие разговоры об усталости, отдыхе я и слушать не стану. Мы не уйдем с горы, пока не разыщем людей, хотя бы нам пришлось искать их сутки, двое, трое.
Ей никто не ответил. Один лишь нетерпеливый Вася недовольно буркнул:
– Хватит агитировать! Время-то идет! Да и холодно стоять.
– Пошли.
У еле выступающей из снега вершины скалы Буркова построила группу. Уверенность в удаче обострила внимание спасателей. Каждое их движение стало собранным, точным. Быстро прощупали грань обрыва, отметили ее лыжными палками. А вот глубину сугроба у скалы установить так и не удалось. Щупы уходили в него почти до конца. Над снегом оставался лишь небольшой кусок скользящей в рукавицах дюралевой трубки. До грунта она не доставала.
Темнело. Последние лучи солнца вызолотили заснеженный пик на противоположной стороне ложбины и плотные облака. От неровностей на склоне ползли голубоватые тени. Они росли, вытягивались, становились четче. Из-за горы выкатилась луна, желтая, грузная. В глубине потемневшей лощины трепетали крохотные желтые огоньки.
Остановил работающих спасателей осипший от радости голос Васи.
– Есть!.. Сюда!..
Все покинули свои места, бросились к Васе. Не верилось, что удача пришла так скоро и просто. Но вот и второй щуп уперся во что-то мягкое.
– Сима!
– распорядилась Клава.- За лопатами. Веревку возьми.
Сима не донесла лопат до Бурковой. По пути ребята нетерпеливо расхватали лопаты. Широкими сильными взмахами они разгребали снег вокруг щупов.
Сперва яма росла быстро. Потом рыхлые стенки стали осыпаться: копать сухой снег все равно что черпать воду лопатой. Яма расширялась, но почти не углублялась.
– Стойте!
– Вася снял вязаную шапочку, вытер влажное от пота лицо, лоб.
– Так мы и к утру не доберемся. Давайте я нырну вниз.
– Нырнешь?
– Именно, - кивнул Вася.
– Опущусь в снег и вытащу их наверх.
Васю обвязали веревкой. Он отстегнул крепления лыж, сошел в рыхлый снег и сразу погрузился в него выше колен. Резко работая ногами и туловищем, Вася зарывался все глубже и скоро ушел в сугроб по грудь.
– Есть!
– восторженно закричал он.
– Живой! За ногу ухватил.
– Тащи, тащи!
– нетерпеливо кричали сверху.
– Давай его на-гора!
Вася попробовал достать засыпанного рукой.
– Не ухватить, - с огорчением произнес он.
– Глубоко. Придется с головой нырять.
– Погоди.
– Буркова сняла с себя шерстяной шарф, завязала лицо Васи. Ныряй.
Вася рывком присел, несколько энергичных движений руками и корпусом и он скрылся в сугробе с головой. На месте, где только что виднелось его раскрасневшееся лицо, слегка шевелился снег. Клава крепче намотала на руку конец веревки, к которой был привязан Вася. Стараясь не выдавать растущего волнения, она говорила отрывистыми, короткими фразами.
Люся успела сбегать к лодочке за аптечкой и спиртом, а веревка висела по-прежнему вяло.
– Что он там?..
– не выдержал кто-то за спиной Клавы.
– Загорает?
Клава не ответила. Глаза девушки не отрывались от ямы.
Глядя на старшую, притихли и остальные.
Один лишь ветер не унимался, осыпал зябко съежившихся спасателей мелким снежком.
Дно ямы приподнялось. Появился облепленный снегом Вася.
– Тяните!
– прохрипел он.
– Давайте, ребята!
– подхватила Буркова.
– Легче, легче. Без рывков.