Командир и штурман
Шрифт:
– На мостике. На мостике, сэр. Кажись, он был вон там, на правом траверзе. Так мне показалось…
Джек Обри сунул свою подзорную трубу в карман плаща, который принес ему Стивен, и полез на мачту. Крепко уцепившись за ванты, он направил окуляр туда, куда показывал матрос. Сквозь тусклый рассвет и пелену дождя с подветренной стороны, в разрыве туч на горизонте, возникли едва заметные латинские паруса полакра. Судно находилось ближе чем в полумиле от них. Затем пелена дождя вновь скрыла его, однако Джек Обри успел убедиться, что это действительно был их беглец, который потерял часть своего рангоута.
– Вы молодчина, Андерсен, – произнес капитан, похлопав впередсмотрящего по плечу.
В ответ на немой вопрос юного Моуэта и всей вахты, находившейся на мостике, с улыбкой, которой он не мог удержать, Джек Обри произнес:
– Наш беглец – с подветренной стороны
Джек Обри откинулся на изогнутую раму кормового окна и стал жадно глотать некое подобие кофе, приготовленное Килликом. Когда тепло распространилось по телу, его охватило чувство мирного, несуетливого счастья – счастья, о котором другой командир (вспоминая свой собственный первый приз) мог догадаться, прочитав запись в шканечном журнале, хотя событие это не было специально отмечено в нем: «Половина 11: меняли галсы; 11ч. : шли генеральным курсом; взяли риф на марселе. После полуночи: облачно, идет дождь. В половине пятого заметили преследуемое судно по пеленгу ост-тень – зюйд, дистанция 1/2мили. Привели шлюп к ветру, захватили судно под названием „Л'Эмабль Луиз“– французский полакр, груженный зерном и генеральным грузом, предназначенным для Сетте, водоизмещение около 200 тонн, вооружение 6 пушек, экипаж 19 человек. Отправил приз с офицером и восемью матросами в Магон».
– Позвольте мне наполнить ваш бокал, – весьма доброжелательно произнес Джек Обри. – Думаю, это вино гораздо лучше того, что мы обыкновенно пьем.
– Лучше, мой дорогой, и гораздо, гораздо крепче – это здоровый, укрепляющий напиток, – отвечал Стивен Мэтьюрин. – Это чистое «приорато». Из Приорато, что в окрестностях Таррагоны.
– Чистое, необыкновенно чистое. Но вернемся к призу. Основная причина того, что я рад его захвату, в том, что это, так сказать, делает людей азартными и позволяет мне немного развернуться. У нас имеется превосходный призовой агент – он мне обязан, и я убежден, что он выдаст нам авансом сотню гиней. Шестьдесят или семьдесят из них я могу раздать команде и наконец-то приобрести пороху. Нет ничего лучше для этих людей, чем встряхнуться на берегу, а для этого им нужны деньги.
– Но они не разбегутся? Вы часто говорили о дезертирстве, о том, какое это большое зло.
– Когда им полагаются призовые деньги и они знают, что им предстоит получить еще, то они не побегут. Во всяком случае, в Магоне. И, кроме того, они с большей охотой будут испытывать орудия. Неужели вы думаете, что я не знал, как они ругают меня, потому что я действительно гонял их в хвост и в гриву?.. Но теперь они поймут, что это делается не зря… Если мне удастся добыть порох (не смею больше злоупотреблять вашим вниманием), то мы устроим состязания по стрельбе. Канониры левого борта будут состязаться с канонирами правого, вахта будет состязаться с вахтой, причем за приличное вознаграждение. И, устроив такого рода соревнование, я рассчитываю, что наша стрельба окажется, по крайней мере, столь же опасной для противника, как и для нас самих. А потом – господи, как хочется спать – мы сможем заняться крейсированием всерьез. Я решил предпринять ночные вылазки, прячась вблизи побережья… Но прежде всего должен вам сказать, как я собираюсь распределять свое время. Неделю будем пастись возле мыса Крё, затем вернемся в Магон за припасами и водой, в особенности водой. Потом будем дежурить на подступах к Барселоне и вдоль побережья… вдоль побережья… – Джек широко зевнул: две бессонные ночи и пинта «приорато», захваченного на борту «Л'Эмабль Луиз», тянули его вниз с неудержимой силой, от которой было тепло и уютно. – О чем же это я? Ах да, Барселона. Затем Таррагона, Валенсия… Валенсия… с водой, конечно, большая проблема. – Он моргал глазами, которые резал свет, и предавался приятным размышлениям. Откуда-то издалека до него доносился голос Стивена, рассказывавшего о побережье Испании, которое изучил до самой Дении и где мог показать
Несчастье, постигшее «Л'Эмабль Луиз», всполошило судоходство во всей западной части Средиземного моря, заставив суда отклоняться далеко в сторону от намеченных курсов. Не прошло и двух часов с того момента, когда моряки «Софи» отправили в Магон приз – свою первую солидную добычу,-как они обнаружили еще два судна. Одним из них была баркалонга, направлявшаяся на запад, а вторым – бриг, замеченный в северной части горизонта, который, похоже, шел курсом зюйд. Выбор был очевиден, и они проложили свой курс наперерез бригу, внимательно следя за ним. Иностранец шел, ничего не подозревая, неся нижние прямые паруса и марсели, между тем как «Софи», поставив бом – брамсели и брамсели, мчалась левым галсом с галфвиндом, дувшим на румб ближе к бакштагу, кренясь настолько, что шпигаты подветренного борта оказались в воде. Наблюдая за тем, как курсы обоих судов сближались, моряки «Софи» с удивлением заметили, что незнакомый корабль как две капли воды похож на их собственный, вплоть до увеличенного бушприта.
– Должно быть, это бриг, – заметил Стивен, стоявший у планширя рядом с помощником штурмана Пуллингсом, рослым, стеснительным молчуном.
– Так точно, сэр. Точь-в-точь похож на наше судно, тут нечего и спорить. Хотите взглянуть в мою подзорную трубу? – спросил моряк, протирая платком окуляры.
– Спасибо. Великолепный инструмент. Как четко видно. Но осмелюсь не согласиться с вами. Это судно, этот самый бриг выкрашен в ядовитый желтый цвет, а наше судно черное, с белой полосой.
– Дело лишь в окраске, сэр. Взгляните на его квартердек со старомодным выступом на корме – совсем как у нас, таких даже в здешних водах вы встретите не часто. А теперь взгляните на очертания его бушприта. И водоизмещение его, судя по классификации, действующей на Темзе, отличается от нашего тонн на десять, а то и того меньше. Должно быть, оба судна были изготовлены по одним и тем же чертежам и на одной верфи. Но на его фор – марселе три ряда риф – бантов, откуда следует, что это «купец», а не военный корабль, в отличие от нас.
– Мы его захватим?
– Было бы неплохо, сэр. Может, и захватим.
– Поднять испанский флаг, мистер Бабингтон, – скомандовал Джек Обри.
Оглянувшись, под ноком гафеля Стивен увидел флаг с желтыми и красными полосами.
– Мы же плывем под чужим флагом, – прошептал Стивен. – Разве это не подло?
– Что —что?
– Разве это законно?
– Господь с вами, сэр. В море мы всегда так поступаем. Но можете быть уверены: в самую последнюю минуту, прежде чем выстрелить из пушки, мы поднимем свой флаг. Так полагается. Но вы посмотрите на этого иностранца. Он выбросил датский вымпел. Бьюсь об заклад, что он такой же датчанин, как моя бабушка.
Но оказалось, что Томас Пуллингс ошибся.
– Татский приг «Кломер», сэр, – произнес штурман, пожилой датчанин, с виду пропойца с тусклыми воспаленными глазами, показывая Джеку Обри документы у него в каюте. – Капитан Оле Бугге. Везу шкуры и пчелиный воск из Дриполи в Парселону.
– Что ж, капитан, – сказал Джек, внимательно изучая документы, оказавшиеся подлинными. – Уверен, вы простите меня за то, что я причинил вам беспокойство. Мы вынуждены это сделать, как вы сами понимаете. Позвольте предложить вам стакан этого «приорато». Говорят, это неплохое вино.
– Не то что неплохое, а превосходное, – заключил датчанин, опустошив стакан с пунцовой жидкостью. – Капитан, не соопщите ли вы мне свои коортинаты?
– Вы обратились по адресу, сэр. У нас лучший штурман на всем Средиземноморье. Киллик, позови мистера Маршалла. Мистер Маршалл, капитан Б… этот джентльмен хотел бы знать наши координаты.
Стоявшие на палубе матросы «Кломера» и «Софи» с явным удовольствием разглядывали свои суда, похожие на зеркальные отражения друг друга. Сначала экипаж «Софи» решил, что сходство датского корабля с их судном переходит границы приличия, но они изменили свое мнение, когда их собственный товарищ, старшина Андерсен, принялся запросто рубить по-иностранному со своими земляками, разделенными с ним полоской воды, ко всеобщему восхищению присутствующих. Джек Обри проводил капитана Бугге до борта с каким-то особенным дружелюбием. На датскую шлюпку был спущен ящик «приорато», и, перегнувшись через планширь, Джек крикнул датчанину вслед: