Командир Красной Армии: Командир Красной Армии. Офицер Красной Армии
Шрифт:
– Долго же его восстанавливать будут, – пробормотал Адель, быстро работая карандашом.
– Ты подписывай давай, – велел ему. – Но ты прав, бабахнуло знатно, не думал, что они еще и насыпи с дотами минировали.
Мы стояли от моста метрах в шестистах, куда бросили полевку саперы. До нас обломки не долетали, но метрах в ста падали довольно активно.
После того как формальности были улажены, мы направились к стоявшей в трехстах метрах от нас колонне, когда там замахали руками, показывая на противоположный берег.
Обернувшись,
– На пятнадцать минут опоздали, – пробормотал стоявший рядом Иванов.
– Возвращайтесь к колонне, а я с ними поговорю.
– Я с тобой, – тут же откликнулся Адель.
– Зачем? Я не долго, жди в машине.
Подойдя ближе к берегу, я достал бинокль, разглядывая стрелков. На их лицах были отчаяние и смертельная усталость. Меня видели, поэтому, когда подошел ближе, тут же обматерили.
– Хватит гавкать! – крикнул я. – В одиннадцати километрах в той стороне есть брод! Мы будем там!
Стрелкам, конечно, можно было бы переправиться вплавь, но в том-то и дело, что с ними были телеги с ранеными и пушки на конной тяге.
Вперед вышел капитан:
– Обстановка какая?
– Немцы перерезали дорогу в двенадцати километрах позади нас! Прорвались как-то! Нужно уходить по второстепенным дорогам, пока у них мало сил и они все не перекрыли!
– Понятно!.. Эх, совсем ведь немного не успели!
– Нужно было разведку послать, чтобы предупредили нас, мы бы подождали!
– Да я уже понял, но только устали все, на одной силе воли идем!
– Потерпите немного, до брода не так далеко!
– Ладно, там встретимся!
Темнело быстро, я уже плохо видел ту сторону, поэтому, попрощавшись взмахом руки, отправился к ожидающей меня колонне.
– Давай я за руль сяду. А ты пока поспишь, – встретил меня у «эмки» Адель.
Он еще вчера забил за собой заднее сиденье машины, загрузив туда свои немногочисленные пожитки. Поэтому моими оставались только передние сиденья и багажник. Мне пока хватало.
– С чего бы это?
– Да ты на ногах едва стоишь.
Я засмеялся.
– Сам садись назад да поспи пару часиков, пока мы едем. Не волнуйся, приедем к броду, поставлю задачу Иванову с его взводом, они немного поспать успели, – и с остальными спать до утра, пока взвод Иванова оборудует позиции.
– А они успеют?
– Долговременных мы делать не будем. Старшина двести семь мешков забрал со складов МТС, вот ивановцы и будут набивать их песком да землей, потом замаскируют сетями. Для скоротечного боя хватит, а большего нам не надо. Не волнуйся, все уже продумано. Спи давай.
Когда я сел за руль своей «эмки», колонна сразу же заурчала моторами и выехала на дорогу, шедшую параллельно реке к сгоревшему мосту, тому самому, где я сел на почтовую машину, чтобы проехать в Ровно. К сожалению, дальше дороги уже не было, но мы люди не гордые – и по полю проедем. Тут всего-ничего, километров девять осталось. За пару часов доберемся.
По полю ехать тяжело нагруженным машинам было трудно, ладно хоть впереди шли три машины Индуашвили – я все-таки сделал взвод из пулеметов, поставив его командиром. Они пробивали в поле дорогу, а за ними следовали мы. С расчетами определился сам сержант, набрав из стрелков Богданова. Там же он нашел и водителей.
Когда уже должен был появиться брод, со стороны реки пару раз мигнули фонариком, отчего колонна встала. Это был условный сигнал от наших разведчиков. Дальше было просто: подсвечивая фонариками, мы с командирами подразделений определились с позициями зениток, пушек, пулеметных расчетов и стрелков, после чего, дав задание Иванову, который записывал за мной в блокнот приказы и зарисовал схему засады, я отправил всех спать, поставив третьему взводу задачу соорудить защиту для техники и людей. Благо мешков должно было хватить.
Как я дополз до машины, которую загнали в прибрежные кусты и замаскировали ветками, помнил смутно, вырубился сразу, как плюхнулся на сиденье.
Утром меня разбудил выспавшийся Бутов, сообщивший, что на той стороне поднялась пыль.
– Когда они примерно тут будут? – зевая, я попытался вылезти из машины, двигая одеревеневшими конечностями. Сзади шевелился Адель, проснувшийся от нашего разговора.
– Через полчаса, не раньше. Разведчики быстро приехали. Они их засекли в трех километрах от брода.
– Той части, что к подрыву опоздала, еще не было?
– Нет, товарищ лейтенант, видимо, где-то на ночевку встали.
– Понятно, – пробормотал я, наблюдая, как трое бойцов, раздевшись до пояса, то есть сняв штаны, толкают мотоцикл через брод. Его хорошо было видно по укатанной дороге на обоих берегах.
– Поднимайте батарею, пусть просыпаются и готовятся к бою, а я пока проинспектирую, что успел сделать Иванов.
– Так они часа два назад закончили. Спят уже. Я проверил, было несколько огрехов в маскировке, но мои парни их убрали, – сказал Бутов.
– Хорошо, сейчас определюсь, как расположена батарея, и начнем… Да и тылы надо убрать подальше. А то мало ли шальная пуля. Да еще эти артисты, чтоб их!
Отправив Бутова наблюдать за другим берегом и не обращая внимания на начавшуюся суету – вокруг бегали полуодетые сонные бойцы, кто к воде, кто по своим местам – я, спустившись к воде и умывшись, направился на позиции батареи, которая расположила свои орудия в ста метрах от берега, а две зенитки – в кустах на берегу, чтобы бить в бок противнику. Машины уже загоняли на позиции, поглядывая со стороны, видно ли их. Наводчики крутили штурвалы, проверяя, как ходят стволы и секторы стрельбы. Заряжающие протирали снаряды. Две трофейные пушки стояли чуть дальше, они тоже находились правее брода, чтобы стрелять в борта техники противника вдоль вытянувшейся на дороге колонны.