Командир подводного атомного ракетоносца.
Шрифт:
– Мешок подарков мы раздарили, - обратился он к паре сказочных персонажей, устало посапывающих в машине. Новогодняя ёлка в казарме у нашего экипажа превосходная. Праздничный стол со сладостями прямо в Ленинской комнате будет накрыт. Я разрешил нашим молодцам попрыгать вокруг ёлки с всякими играми и аттракционами до часу ночи. Ну, а какое веселье и ёлка без деда Мороза и Снегурочки? Вы уж постарайтесь не осрамиться. Утром к десяти часам соберём весь экипаж. Поздравим и вручим морякам подарки со второго мешка. Затем приберёмся, и к одиннадцати часам приготовимся к встрече детей офицеров
– Ура! Папа приехал! – радостно воскликнул Владимир, открывая дверь квартиры совместно с Вадиком – сыном Белорусовых.
– У нас праздничный стол уже накрыт. Ждём тебя, - скороговоркой доложил сын.
Действительно, к встрече Нового года всё было готово: и стол, и мигающая разноцветными огоньками, искусственная ёлочка, и шампанское, и дразнящие вкусные запахи из кухни. Нарядные гости, озабоченно суетились, чувствовалось их особое приподнятое настроение, пропитанное напряжённо-радостным ожиданием чудесного праздника, который уже был на пороге и вот-вот наступит непременно.
Что ни говорите, но самым большим чудом новогоднего праздника были женщины.
Женщины! Ей-ей, мужикам крупно повезло, что такие красавицы согласились стать жёнами и поехали, не колеблясь, за своими мужьями на край света.
Если уж кому-то памятник при жизни ставить нужно, так это вам – жёнам подводников. Представляете, здесь на Севере за Полярным Кругом стоит в граните величественный монумент – прекрасная земная богиня, воплотившая в себя женщину – жену и мать; женщину, делившую с вами все невзгоды, радость, горе и печаль; женщину, дарившую счастье любить и быть любимым….
Внизу краткая надпись: «Посвящается подвигу жён моряков».
– Почему такого памятника нет? – задал Антон вопрос сам себе.
– Нет, ну там памятники: «Родина-мать», «Женщина с серпом и молотом», «Женщина с автоматом или ломом, хлебом и солью» - этого добра у нас навалом.
Почему же всемирно известные иконы и картины, перед которыми преклоняют головы люди всего мира, донесли до нас образы божьей матери с маленьким Иисусом, мадонны с младенцем, женщин с загадочной улыбкой, в которой заключён весь мир желаний, страстей, любви и мудрости бытия жизни?
– Почему в стране, в которой декларируется принцип – «всё для людей», отдельного человека без автомата, лома, серпа и молота никто не замечает?
– Почему «порыв», связанный с безрассудством и гибелью людей во имя призрачных целей, в этой стране считается геройством и нормой для подражания?
– Не для того ли, чтобы скрыть дремучую некомпетентность всех ступеней руководства власть имущих?!
– Истинных героев, жизнь и работу которых иначе, как подвигом не назовёшь, в этой показушной стране не только не замечают, но и оплачивают из рук вон плохо.
– Существовать на «порыве» всё время, идя в бой? – такое государство обречено. Не увидеть этого было невозможно!
К действительности Антона вернули
Говорят, что со временем, любовь у супругов, в лучшем случае, переходит в стадию привычки, дружеской поддержки и участия.
– Ни – за – что! Глядя в эти глаза, вобравших в себя весь мир, он чувствовал, что будет любить её всю жизнь безмерно – так же глубоко и преданно, как ту юную Светлану, которую встретил первый раз.
– Здравствуйте! Здоровы будьте с наступающим Новым годом! – поздоровался Антон, входя в комнату, где собрались гости.
– Ну, прямо нет слов, чтобы выразить восхищение вашими прелестями. Вы сегодня выглядите очаровательно! – обратился он к группке женщин, разместившихся на диване.
– Верочка, ты всё хорошеешь и костюмчик у тебя… закачаешься, - сделал он комплимент рослой блондинке. – Ваня, смотри за ней «в оба». Ведь украдут! – уже её мужу, заметно толстеющему, увальню Сазонову.
– Вадик, скажи маме, пусть прикроет глаза. Ей-богу, в таких глазах и утонуть недолго. Твой отец там давно уже утоп – погиб молодец безвозвратно ещё в юном возрасте, - перевёл он взгляд на Галину.
– Да вот я – жив, здоров и в меру упитан, - улыбаясь, возразил ему Белорусов.
– Саша, молчи и не сопротивляйся! Это вовсе не ты, а твоя тень. Всё остальное твоё естество там – на дне омута жениных глаз.
– А ты, Клавдия, как изюминка! Такая аккуратненькая симпатюжка, вкусненькая, как конфетка. Ну, прямо «Ам» и нету! Но я-то знаю, что зубки об эту конфетку обломать запросто. «Ам», скорее сделаешь ты сама. Поэтому, твой муж живёт с тобой, как за каменной стеной – сидит и помалкивает. Он разумник, хотя в жизни с другими людьми говорун – ну прямо профессор.
– Ай – я – яй! Пока я, распустив перья, расточаю реверансы, старый год уже почти финиширует, и мы должны его проводить, соблюдая все нормы русских, верующих хотя бы во что-нибудь. Прошу! – всем понятным жестом руки, Антон пригласил гостей занять места за столом.
– Мы тебя, Антон, заждались. Уже подумывали, что рюмка, в след уходящему году, прошмыгнёт мимо нас безвозвратно, - заявил муж Клавдии – Лопухов Андрей.
– Вот это уж нет! При таких вкусных запахах, встречать Новый год, не проводив Старый, на пустой желудок, грешно вдвойне, - возразил ему Сазонов, удобно усаживаясь за столом.
– Как же, тут поневоле опоздаешь! Владимирович, в «окопах» на линии огня остался среди немногих, исправно тянущих лямку боевых служб. Мы-то потихоньку отправились в тылы, - честно признался Белорусов.
– Ну и что? Надоело быть бесправной рабочей лошадью. Надоело, обжигаясь, вытаскивать каштаны из огня. Кушает их кто? Те, кто сидит на берегу, да сидит повыше, - зло высказал наболевшее заключение Сазонов.
– Ты, Ванечка, как сказочный Колобок: и на боевую службу не пошёл, и из лодочки ушёл! Прочитав заключение военно-врачебной комиссии о твоей непригодности к дальнейшей службе на подводных лодках, дядя Саша с, ему присущем, юмором, заявил: