Командир счастливого «Окуня». Русский подплав Первой мировой
Шрифт:
Вся беда в том, что современные подводные лодки еще ни разу не применялись в борьбе народов, и никто не знает толком, на что они способны, а так как у нас в их боевую пригодность верят очень мало, считая, в лучшем случае, оружием чисто позиционной войны, чем-то вроде подвижного минного заграждения, то никаких активных действий пока не поручали…
4/17 августа
Весь день наблюдательные посты Верхний и Нижний Дагерорт, Оденсхольм, Ганге доносили о движениях неприятельских судов, которых видели и дозорные крейсеры, державшиеся
Контр-адмиралу Левицкому доложены оба варианта действий подводных лодок, выработанных в 1-м и 2-м дивизионах. Адмирал долго противился, считая, что командующий флотом и его штаб сами знают, что надо делать, и давать им указания, как поступить с бригадой, неудобно.
Командиры настаивали, доказывая, что на рейде Векшер мы сидим совершенно зря и из стоянки здесь ничего не выйдет. Подводные лодки еще нигде в войне не участвовали, потому штаб флота, видимо, и не знает, что с ними делать. Не послушают, обругают – не беда, останемся на старом месте, только и всего.
Адмирал сдался и обещал в первый же день, когда миноносец пойдет в Гельсингфорс за провизией, послать туда двух офицеров для доклада обоих вариантов.
5/18 августа
В 14 ч. пост Службы связи на маяке Верхний Дагерорт донес о появлении двух крейсеров типа «Кольберг» и трех миноносцев; миноносцы обстреляли маяк и пост Нижний Дагерорт, но безрезультатно. Наши крейсера пошли навстречу, а дивизион миноносцев в обход, чтобы отрезать немцев от Балтийского моря, но из этого ничего не вышло…
С проходившего миноносца получили приказ командующего флотом за № 66 о военной тайне.
«В современной войне громадное значение имеет получение сведений о противнике, особенно после открытия военных действий, когда, естественно, затрудняются сообщения между воюющими сторонами и когда главным средством осведомления о деятельности противника служит организованная заблаговременно тайная военная агентура, или шпионство.
Германия всегда обращала большое внимание на такую организацию, не жалея средств и не стесняясь выбором их для ее осуществления.
Мы обязаны считать, что тайная военная агентура нашего противника работает в настоящее время самым деятельным образом, и должны принимать меры для прекращения и затруднения этой деятельности.
Кроме специальных средств контрразведки, сущность борьбы со шпионством лежит в серьезном отношении ко всем мерам несения караульной службы, постоянной бдительности и крайней осторожности в собственном поведении в отношении всех без исключения лиц, не имеющих прямого отношения к службе.
Следует помнить, что тайная военная агентура может заниматься не только собственно шпионством и сбором сведений для осведомления противника, но всегда при удобном случае будет стараться выступить и с активной деятельностью в смысле нанесения материального ущерба, порчи средств сообщения, связи и вообще всяких военных приспособлений и устройств, и
Военная история дает нам много указаний, что самые невинные на первый взгляд известия или сведения, полученные вовремя, оказывали решающее значение в военных операциях и нередко определяли то или иное их окончание.
Еще раз напоминаю, что главнейшим средством работы шпионства служит небрежное и легкомысленное отношение к соблюдению военной тайны и секретным сведениям, которыми в военное время определяется вся деятельность вооруженных сил и разглашение которых при неумении удержать свой язык является прямым содействием неприятельскому шпионству».
6/19 августа
Весь день получали телеграммы о движении неприятельских легких крейсеров, миноносцев и броненосных крейсеров «Роон» и типа «Фридрих Карл». Броненосные крейсера держались у острова Утэ (Абосские шхеры), остальные – у маяка Такхона (остров Даго).
На Курляндском побережье немецкие миноносцы обстреляли маяк Бакгофен и пробовали высадить небольшой десант, отбитый ружейным огнем пограничников. С досады немцы разбили маяк снарядами и ушли; у нас потерь нет, убита одна лошадь.
С сегодняшнего дня приступили к тралению в местах, где видели неприятеля, но мин заграждения пока не нашли…
Около 23 ч. находившийся в дозоре эскадренный миноносец «Эмир Бухарский» видел неприятельские крейсера – вероятно, это заградители ставили мины.
Ночью неприятель вошел в Рижский залив, подходил к острову Руно и к г. Аренсбургу. Светил прожекторами и вообще вел себя, как дома, отлично зная, что весь наш старый и слабый Балтийский флот в ожидании их удара собран в Финском заливе…
От летчиков, сидящих на острове Эзель (бухта Кильконд), нет никакого толку, ничего разведать они не могут, результатом их полетов являются стереотипные донесения: «В море никаких кораблей не видно». Хорошо, но откуда же берутся появляющиеся у русских берегов германские корабли?
Единственным оправданием летчиков может служить лишь то, что они летают на аппаратах старых систем и притом сильно изношенных, а потому ненадежных.
Итак, немцы пропустили благоприятный момент, ничего не предприняв в первые девятнадцать дней с начала войны. Все их действия носили демонстративный характер, очевидно, с целью удержать нас в Финском заливе.
Теперь все внимание немцев направлено на английский флот, и к нам они не придут. И слава Богу!
7/20 августа
Вернувшиеся из Гельсингфорса офицеры, посланные с обоими вариантами действий бригады подводных лодок, сообщили, что в штабе были приятно удивлены, узнав, что командиры считают возможным проявить гораздо больше деятельности, чем отводил им штаб.
Адмирал Эссен не принял ни того, ни другого плана, но согласился на слияние обоих вариантов, т. е. выдвинуть подводные лодки на линию банок Олег-Глотова, а «Акулу» вместо посылки на поиск противника поставить впереди завесы, примерно около Дагерорта, дав ей для разведок четыре миноносца.