Командир
Шрифт:
Сэнсэй волшебным движением извлёк из-за пазухи бутылку.
– Это вино, полусухое, – пояснил он.
– А как же часовой у входа?
– Скажем так, он меня пропустил.
– Раз вино, да ещё полусухое, присаживайтесь.
Анна подвинулась, освобождая место у стены.
Сэнсэй присел, легонько ударил по донышку бутылки – и закупоренная пробка вылетела, вызвав приступ восхищения у Истомовой. Разведчик сделал глоток и протянул бутылку девушке. Когда Анна взяла вино, то непроизвольно коснулась пальцев Сэнсэя.
«Какие руки», – невольно подумала она.
Кисти
– Как вас зовут, сударь, хоть скажите, а то Сэнсэем вас называть, право, неловко, – спросила Истомова и сделала глоток.
– Меня зовут Ярослав, заклинательница.
– Перестаньте меня так называть. Зовите Аня уж. А вас Слава, значит… Ну и за каким лешим вы ко мне припёрлись, Слава?
– Помочь тебе, Аня. Я так понимаю, тебе очень тяжело, вот и решил поддержать.
Анна, слегка возмущённая неожиданным переходом на «ты», хотела сначала резко ответить, но посмотрела в глаза Ярославу. Взгляд зелёных глаз обжигал силой, спрятанной в них, но в то же время манил и притягивал. Анна поняла, что Ярослав восхищён ею не меньше, чем она им, но тоже скрывает чувства. Истомова отвернулась.
– Поддержать, говоришь. Закрыть глаза на убийство невинных… пускай существ. Ты это предлагаешь?
– Аня – это не убийство, это борьба за существование. Ты сама это лучше меня понимаешь.
– Ах да, не мы такие – жизнь такая. Ты понимаешь, что сейчас происходят страшные вещи?!
– То, что происходит, – неизбежно.
– Раз неизбежно, ты предлагаешь ничего не делать, так? Расслабиться и получать удовольствие? Это не я, это мне приказ дали. И никто ни в чём не виноват: ни в трупах, ни в мучениях. Такая логика у вас, солдат. А я и не могу, и не хочу так! – Выкрикнув, Аня начала ходить по комнате. – Вам бы, солдатам, только убивать, больше вы ничего не мыслите. Сражение, битвы, убийства…
Ярослав поймал Аню в объятия:
– Прекрати. То, что случилось, только начало. Впереди ещё больше крови, и мы не в силах остановить её – только сделать так, чтобы её пролилось чуть меньше.
– И как же?
– Выполняя свой долг! Я свой, а ты свой.
– Что?!
– Подумай сама, Аня. Если ты всё бросишь и сбежишь, война не остановится. Колонисты будут убивать снежных людей. Без твоих собак их погибнет гораздо больше, но они всё равно победят. Они не могут не победить. Да и некуда тебе убежать, милая, кругом другой Мир, чужой. Может быть, потом тебе это и удастся. Нам удастся. А если тебя не будет, кто станет удерживать Хрома от излишней… жестокости? Ты ведь знаешь его историю, ему тоже тяжело.
– Да, понимаю. И что… дальше опять война, кровь, убийства? Слава, я так больше не хочу, – Аня уже не говорила – плакала, – я не хочу больше смертей. Это страшно и больно.
Аня плакала тихо и жалобно, ей правда было страшно и больно. Ярослав прижимал её к себе крепко, но бережно. С ним было тепло и хорошо. А потом… горячие губы выпили её слёзы, прошлись мимолётными касаниями
Руки, которыми так восхищалась Истомова, неожиданно легко и незаметно избавили её от ненужной одежды. И вот Аня уже лежит, а Слава над ней, смотрит на неё своими чарующими зелёными глазами. И он в ней. Двигается, с каждым движением принося волну блаженства, растекающуюся по всему телу. Ещё и ещё. А потом вспышка… нескончаемое удовольствие, из-за которого нет возможности дышать. Оно выбрасывает из страшного и жестокого Мира, заставляет забыть обо всём.
– Знаешь, – Аня, умиротворённая и счастливая, крутила чуть вьющиеся волосы Сэнсэя. – Я тебе не всё рассказала.
Обоим было лень забираться на кушетку, и они лежали на одеяле, расстеленном на полу.
– О чём?
– О том, почему перечила коменданту. Это не только потому, что я вся из себя такая правильная и честная. Тогда… в битве, – улыбка сползла с лица девушки, – во время битвы мои собаки убивали. И я убивала вместе с ними. И это было такое чувство… такое удовольствие. Мне трудно даже объяснить. Я испугалась и решила: во что бы то ни стало нужно доказать, что я не такая. Даже не доказать, а просто продемонстрировать всем, какая я правильная. Понимаешь? А сейчас мне страшно: что если я и на самом деле…
– Успокойся, глупенькая заклинательница, – ласково прошептал Сэнсэй. – Пока ты боишься этого, с тобой всё в порядке.
Аня и Ярослав вышли из подвала в двенадцать часов дня. Никто их не удерживал, но часовой у подвала провожал их мерзкой улыбочкой.
«Он всё слышал, наверное, – подумала Аня, – а и хрен с ним. Пусть смотрит и завидует».
Всё так же вдвоём они прошли к Ахромееву – не в кабинет Администрации, а в штаб оперативного отряда Западных ворот.
Хром встретил их на совещании весьма усталый.
– Всем перерыв пять минут, – объявил он, когда вестовой запустил Истомову и Сэнсэя в помещение. – Ну, я вас слушаю?
– Извините, что вам перечила, товарищ комендант, – сухо выговорила Анна. – Я не имела на это права. Готова получить заслуженное наказание.
– Наказание вы уже получили. Сутки ареста – это на первый раз. В другой раз так легко не отделаетесь. Свободны.
– Слушаюсь, только, эм… Александр?
– Слушаю, – как-то удивлённо ответил Ахромеев.
– Вы что, их… и правда… убили?
– Вот ещё… руки о них марать. Оставили в лесу. Пусть местное зверьё или другие нелюди с ними разбираются. Кто быстрее успеет.
Часть II
Выбор долга
1. Свиристелка
Зима пришла неожиданно мягкая и снежная. В меру снежная.
«Хорошо для озимых», – думал Хром.
Он попивал кофе из любимой кружки и смотрел из окна кабинета на падавшие снежинки. Сугробы насыпало большие и пушистые, на радость детворе и дворникам, да и парням в транспортном отделе тоже меньше мороки будет при расчистке трактов к форпостам.