Командировка на тот свет
Шрифт:
– Доложили. Повторяю, никто не собирается штурмовать объект, где вы сейчас находитесь!
– Так я тебе и поверил… Если начнется штурм или будете еще как-то напрягать нас, первым взлетит на воздух автобус возле главного входа! Там сорок заложников… А внутри двое наших. У них пояса смертников. Так что давай без глупостей, «лубянка»!
– Вас понял… Какие у вас планы, Исмаил Юсуф?
– Семерых мы уже убили.
– Что?!
– Повторяю – семеро мертвы!
– Это плохо… Очень плохо.
– Вы уничтожили на Кавказе десятки тысяч людей. И каждый день продолжаете истязать, мучать, насиловать и убивать наших братьев и сестер, наших единоверцев. Вот это действительно очень плохо!
– Юсуф Исмаил, не надо никого убивать…
– Мои люди застрелили тех, кто был с оружием в руках.
– С оружием в руках, вы сказали? Но…
– Слушай сюда! Убили охранников. Еще пострадала одна женщина… Но она сама виновата. И какой-то парень, он пытался оказать сопротивление! Я это говорю, как есть, чтобы у вас там не было иллюзий!
«А двое милиционеров? – хотел было сказать Мишин. – А шестеро раненых, из которых, по меньшей мере, трое находятся в тяжелом состоянии? И это не считая «трехсотого», о котором только что доложил старший группы «Школа»…»
Но он не стал ничего этого произносить вслух. Когда говоришь с такого сорта людьми, с теми, кто берет мирных граждан в заложники, кто осуществляет акции террора, нужно взвешивать каждое слово. Потому что, как в данном случае, на чаше весов лежит самое ценное – человеческие жизни.
– Юсуф Исмаил, немедленно освободите заложников! Мы же, со своей стороны, готовы гарантировать вам жизнь.
– Ты безмозглый баран или чекист?! Если ты баран, то я не буду с тобой говорить… Подожду, когда приедут генералы!
– Юсуф Исмаил, сообщите, какие требования вы выдвигаете?
Амир не ответил. Валерий Михайлович повторил свой вопрос.
В эфире воцарилась гнетущая тишина.
Подполковник предположил, что старший боевиков, ворвавшихся в санаторий и взявших в заложники участников лагеря, решил поиграть на нервах федералов. Что он уже вскоре вновь выйдет на связь. И не ошибся. Мишин доложил в ситуационный центр свое мнение касательно состоявшегося только что разговора с неким Юсуфом Исламом (в Москве тоже слышали этот разговор, сигнал ретранслировался по спутнику). Но ответить на вопросы собравшихся в ситуационном центре не успел, поскольку из динамика УКВ-рации вновь зазвучал грубый мужской голос:
– Эй, чекист? Ты еще здесь… Ты на связи?
– Юсуф Ислам?
– Да, это я! Запомни хорошенько мое имя.
– Я запомнил. Говорите, Юсуф Ислам, вас слушают.
– Наши требования выставлены на странице сайта «Имарата Кавказ». В Интернете. Уже час как в свободном доступе!
– Сайт «Имарата Кавказ»?
Мишин вопросительно посмотрел сначала на одного оператора, находящегося внутри штабного фургона, затем на другого. Те дружно покачали головами. Ни о таком сайте или ином сетевом ресурсе не слышали, ни о том, что организация, позиционирующая себя как «Имарат Кавказ», выставила или опубликовала какие-то «требования»…
– Вас не поняли! Уточните, где именно можно ознакомиться с ваши требованиями?
– Не трать лишних слов! – прозвучал голос из динамика. – Найдете! Даем вам время до утра… До семи часов утра! Если не увидим результатов, начнем расстреливать заложников.
Глава 21
Наклонный тоннельчик длиной примерно в тридцать шагов, сложенный из бетонных колец, вывел Волкова в бункер. Некоторое время луч фонаря шарил по серым, окрашенным некогда в защитный цвет стенам. Краска, пузырясь, отшелушилась, сошла во многих местах, обнажив бетон. Но пол и стены были сухими; лишь в одном месте, с противоположной стороны от вырубленного в перегородке из железобетона прохода, через который он сюда вошел, виднеется влажный и жирный, как клякса, потек – через проржавевшее вентиляционное отверстие капля за каплей сочилась вода…
Высота бункера примерно такая же, как и в типовой жилой квартире, – около двух с половиной метров. Этот подземный объект состоял как бы из трех отсеков. Центральный – самый большой – занимал площадь примерно сорок квадратных метров. Были еще два небольших отсека, две выгородки метров по двенадцать каждая.
Волков потянулся к рубильнику у прохода. Повернул… Под потолком загорелась яркая лампочка – без защитного кожуха.
– Да будет свет… – процедил Алексей. – Ну, и что дальше, Волков? Что ты будешь делать со всем хозяйством? И каковы твои дальнейшие действия?
Он принялся осматривать подземный объект, внутри которого ему довелось побывать еще двадцать лет тому назад, когда он был пацаном. Насколько помнится, здесь, в «зале», имелся стол. Он показался ему тогда довольно большим, вытянутым – за таким могли заседать или совещаться, наверное, человек двадцать. Поверхность стола была затянута, укрыта полотнищами брезента… эта деталь тоже сохранилась в его памяти. Вдоль стола были расставлены стулья в чехлах. Еще здесь был, помнится, приставной столик с черными телефонными аппаратами без наборных колец или кнопок, а также диван и два или три больших шкафа.
Ну, а сейчас, собственно, осматривать здесь особо и нечего. В «большом зале» из обстановки сохранились лишь парочка табуреток да еще основание для стола – две тумбы, вмурованные в бетонный пол. В одной из выгородок обнаружился вспомогательный – или аварийный – дизель-генератор. Металлический шкаф был заперт. И еще какой-то агрегат, по виду – насос для откачки грунтовых вод. В этом отсеке ощутимо попахивало соляркой.
Третье помещение, по-видимому, планировалось под обустройство туалетной комнаты. Здесь сохранился оцинкованный умывальник; две прикрытые фанерками дыры в полу, очевидно, предназначались под туалетные отверстия.
Кто и зачем соорудил здесь, на территории филиала Центрального военного санатория, этот подземный объект, можно лишь догадываться. Сам комплекс в своем нынешнем виде был построен в конце пятидесятых и начале шестидесятых. Строительство в Красном Узле велось одним из «спецстроев». Судя по тому, где находится данный объект, равно как и по тому, что даже в настоящее время о нем, о его существовании мало кому известно, бункер и до сей поры находится на балансе одного из департаментов министерства обороны.