Командировка
Шрифт:
То, что произошло в следующую минуту я мог осознать и восстановить в памяти только спустя некоторое время.
Водитель полицейской машины вышел на дорогу, вскинул руку, в которой блеснуло оружие и выстрелил в своего напарника. Грузное тело рухнуло на дорогу. Второй выстрел настиг тщедушного наркомана, который на миг очнулся от забытья и попытался бежать. Третий выстрел предназначался Николаю. Как во сне или в замедленной съемке я видел, как полицейский перевел ствол в его сторону, раздался щелчок. Но прежде, чем прозвучал выстрел, пущенный мною нож просвистел в воздухе и вонзился в руку стрелка. Вот когда
Николай с неожиданным для него проворством метнулся к упавшему на землю пистолету и схватил его. Он прижал дуло к щеке водителя и зарычал:
– Брось нож! Ты зачем убил их? Отвечай, считаю до трех!
– С этим лохом нельзя было договориться,– простонал водитель, отбрасывая нож в сторону и кивком указывая на труп убитого полицейского.
– О чем ты хотел с ним договариваться?– проревел Николай.
– Не спеши расправляться со мной. Ты сначала посмотри, что мы нашли у этого нарика, – сказал полицейский, указывая на полицейскую машину, – А он хотел все это сдать. Тут нам бы на две жизни хватило!
– Посмотри, что там, – сказал Николай, обращаясь ко мне.
Я открыл дверь полицейской машины и на заднем сидении увидел десятикилограммовый мешок с сахаром – тот самый, с надписью «gbs@L» которые я оставил в коляске мотоцикла.
– Такое количества антрацита у меня в руках оказалось первый раз в жизни. Я предложил этому лоху не сдавать мешок, а поделить добычу на двоих. Даже предложил ему организовать продажу его доли. Он отказался, да еще и обругал меня. Когда мы тебя остановили, я понял, что богатство уплывает безвозвратно, и решил действовать, – продолжал он.
– И ты решил убить своего напарника и задержанного наркомана, а заодно и меня. Как бы ты объяснил своему начальству такое количество трупов? – спросил Николай.
– Я не хотел оставлять свидетелей. Все бы выглядело так, что ты убил этих двоих, а я бы, защищаясь, убил тебя. Откуда только взялся этот перец, теперь все пропало,– сокрушенно сказал полицейский.
– А может все же договоримся с тобой?– добавил он после небольшой паузы.
– А потом тебе снова помешают свидетели и ты спокойно их уберешь,– насмешливо сказал Николай.
Он подошел к убитому толстяку, отстегнул от его пояса наручники, защелкнул одно кольцо вокруг запястья полицейского-водителя, подтащил его к полицейской машине и другое кольцо замкнул на ручке машины.
– Посиди здесь, подожди своих, – сказал Николай, направляясь к своей машине, – Поехали,– сказал он, обращаясь ко мне.
– Он не будет нас преследовать? – спросил я, усаживаясь на свое прежнее место.
– Ему надо еще постараться дожить до утра, – ответил Николай.
Мы отъехали недалеко, когда ночную тишину прорезал крик. Это кричал оставленный нами полицейский.
– Что с ним могло случиться?– обратился я к Николаю, – Вы знали, что ему что-то угрожает?
– Конечно, знал. Трудно уцелеть ночью в степи в луже своей и чужой крови ди еще и с мешком наркоты. Шакалы на четырех и двух ногах всегда идут по следу хищников. Не думай об этом, сказал Николай.
Оставшуюся часть дороги мы ехали молча.
Вдали мелькнули несколько огней Мы приближались к кемпингу. Рассмотреть что-либо в темноте было трудно. Строения возникли перед глазами лишь тогда, когда мы почти вплотную приблизились к ним.
Единственная лампочка освещала вход в длинный деревянный дом, рядом с которым стояло несколько машин.
Только сейчас я почувствовал, как затекла моя спина и ноги. Казалось, что еще немного и я навсегда останусь, как в детском стишке, скрюченным человеком со скрюченными ножками, обреченным гулять целый век по скрюченной дорожке.
Я вылез из кабины вслед за Николаем и поднялся за ним вверх по крыльцу.
В вестибюле, выполнявшего функции прихожей, гардероба и рецепшена, было пусто. За стойкой вглубь дома шел длинный коридор с рядом дверей. Николай постучал по стойке. Из одной из дверей вышла заспанная молодая женщина в запахнутом помятом цветастом халате, с трудом прикрывавшим необъятную грудь, лежащую на выступающем животе. Зевая, она открыла ящичек, висящий на стене, достала оттуда ключ и бросила его на стойку.
– Свободная койка только одна,– произнесла она медленно, растягивая слова. Казалось, что она не закончила предложение и должно быть продолжение, но она молчала.
Николай, видимо, зная правила разговора , сказал:
– На койку положишь моего друга. Плачу дополнительно еще косарь – тебе на помаду. Поищи для меня что-нибудь: устал, как собака.
Женщина молча посмотрела в ящичек и достала оттуда еще один ключ и снова молча бросила его на стойку.
Потом повернулась, чтобы уйти. Проходя мимо окна, она повернула голову в его сторону и приостановилась. Ее сонливость мгновенно улетучилась.
– Это твоя колымага?– спросила она, указывая на агрегат, стоящий прямо под фонарем напротив окна.
– Да, моя уже лет пятнадцать,– подтвердил Николай.
– Тебе лучше на ней не светиться: часа полтора назад звонили из полиции и приказали сообщать о ней где бы она ни появилась. Что ты там натворил? – спросила женщина.
Не дожидаясь ответа, она, поразмыслив несколько секунд, добавила:
– Иди за мной. Если ты перешел дорогу Дедушке Максу, то ты не такой уж плохой человек. У меня свои счеты с этим старым пердуном.
Николай взял со стойки первый ключ, выданный женщиной, и подал его мне:
– Иди в номер, а я разберусь с машиной. Утром встретимся. У тебя есть чем расплатиться за гостиницу?
Я кивнул. Добрый человек! Представляю, как он был бы удивлен, узнав о моей кредитоспособности в данный момент.
Он вышел вслед за женщиной, медлительность которой улетучилась вместе остатками сна. Теперь это была собранная деловая тетка, возражать которой никому бы ни пришло в голову.
Я направился вглубь коридора, поглядывая на номера, написанные на дверях в помощью самодельного трафарета. На моем ключе висела бирка с цифрой «3». Но порядковые номера на дверях начитались с пятерки. Пройдя коридор до конца, и не обнаружив своего номера, я вернулся, и только тут заметил рядом со стойкой три ступеньки, ведущие вниз. Видимо, существовал еще и цокольный этаж, в котором и следовало искать мой номер. Я спустился по ступенькам и, действительно, прямо передо мной возникла дверь с цифрой «3». Других дверей здесь не было. У меня мелькнула мысль: