Командировка

Котова Ия

Смысл моего путешествия исчез. Я не получу обещанных за доставку денег. Скорее всего придется компенсировать и стоимость самой вещи. Думаю, что стоит она немало, раз Артур Борисович окружил такой тайной ее транспортировку, даже дяде приказал ничего не говорить. Видимо, эти двое охотились за мной из-за этого раритета в коробочке.

Идти дальше по указанному маршруту смысла не имело: передавать мне было нечего. Но оставаться здесь смысла было еще меньше. Надев рюкзак, я обогнул спасший мня пилон и направился к выходу.

И тут ужас, который я пережил сегодня, вернулся ко мне, только многократно усиленный! Широкий дверной проем загораживали две фигуры. Это были мои враги, только как-бы возвышающиеся над землей. Их тела казались громадными: даже коротышка черной тучей нависал надо мной!

– Сейчас последует кара за то, что я нарушил покой погребенного! – подумал я в мистическом трепете.

Мы стояли напротив друг друга, напоминая участников детской игры «замри». Бежать не имело смысла: после многочасового лежания мои ноги пронизывали тысячи иголочек. Я решил бороться до последнего, наклонился за куском кирпича и взглянул прямо в лицо рыжему.

Еще одна волна ужаса накатила на меня. Глаза рыжего были неестественно выпучены, из открытого рта вываливался язык. Внимательнее присмотревшись, я увидел, что шеи преследователей охватывали толстые веревки, привязанные за балку над дверью! Кто-то неизвестный расправился с моими врагами.

– Но кто же этот неизвестный и не угрожает ли он мне? – этот вопрос заставил меня очнуться от оцепенения.

Я невольно попятился назад и уперся во что-то мягкое. Боясь оглянуться, я уже знал, что за моей спиной стоит тот, кто приговорил к смерти этих двоих. Сейчас он и на мою шею накинет удавку.

Я ждал, но никаких действий со стороны неизвестного не последовало. Тогда я медленно обернулся к нему.

Глава 3

Передо мной стоял человек огромного роста и комплекции. Трудно было определить его расовую принадлежность: он мог быть как европейцем, так и азиатом. Широкое лицо с глубоко посаженными глазами, крупный приплюснутый нос, тяжелая нижняя челюсть – все это не имело четких форм. Как будто эта голова была вылеплена из таявшего на солнце пластилина. Все это я успел рассмотреть до того, как он одной рукой схватил меня за рюкзак и приподнял над землей. Мне показалось, что в этот момент его губы исказило что-то наподобие улыбки.

Его жест, похоже, имел лишь одну цель: продемонстрировать передо мной свою силу.

Поставив меня перед собой, чудовище молча достало из своих лохмотьев какой-то предмет. Это была замкнутая в круг довольно толстая ржавая цепочка с висящим на ним предметом, напоминающем старинную монету. Великан расправил спутавшиеся звенья и с усилием натянул этот кулон мне на шею.

– Это последние минуты моей жизни, – подумал я,– сейчас он потянет назад эту цепь и задушит меня, как задушил тех двоих.

Но великан неожиданно отошел в сторону, уселся на пол, достал из какого-то кисета какую-то сушеную траву и начал ее жевать. Затем преспокойно улегся на пол и закрыл глаза.

Забыв о том, что мои ватные ноги только что не слушались меня, я схватил рюкзак, в несколько прыжков преодолел расстояние до ближайшего оконного проема, перескочил через подоконник и бросился бежать.

Кажется, преследовать меня никто не собирался.

Через несколько сотен метров я заставил себя остановиться и обдумать план дальнейших действий. В единственное место, где я надеялся скрыться – Карагач, мне идти было нельзя: бандиты говорили, что меня там будут ждать их люди. Привести бандитов туда, куда я был командирован – к приятелю Артура Борисовича, я не мог. Надо сначала убедиться, что я надежно оторвался от преследователей. Продолжать идти в одиночку по степи – не лучшее решение. Здесь, без свидетелей, со мной легко расправятся незнакомые мне недоброжелатели. Как говорил один мой умный приятель:

– Зерно легче всего спрятать в куче других зерен.

Надо идти в большой город, где человек европейской внешности не будет привлекать к себе внимание. Уже наступило утро, начали ездить машины, еле слышный звук которых указывал на местонахождение шоссе. Я направился в сторону этого шума.

Хотелось есть, еще больше хотелось пить: почти всю воду я истратил в мечети, на дне фляжки оставалось совсем немного. Надеяться встретить колодец в этой холмистой степи не приходилось. Также не приходилось рассчитывать на помощь яндекс-карты: интернет здесь не работал. Прийдется ориентироваться по солнцу и следовать за звуком дороги, который периодически исчезал.

Вдали в ложбине между холмами я заметил большое стадо овец. Значит, рядом должны быть пастухи. Возможно, у них удасться раздобыть воды. О еде я и не мечтал: наличных денег не было ни в какой валюте, оставшиеся деньги мертвым грузом лежали на бесполезной в этих краях карте.

Я уже стал спускаться вниз, когда услышал громкий лай: навстречу мне мчались 3 огромных собаки. Я знал, что собаки-пастухи не нападают на людей, но воображение рисовало момент их кровожадного столкновения со мной. Еще немного и я кажусь распластанным на земле, терзаемый этими четвероногими хищниками!

Из-за моей спины раздался окрик, услышав который, собаки мгновенно остановились, а потом затрусили обратно к стаду. Обернувшись, я увидел несущегося на меня всадника. Из под копыт невысокого коренастого коня вздымались фонтанчики пыли. Приблизившись ко мне метра на три, всадник осадил коня.

– Здравствуйте! Не подходите близко к стаду, – сказал он на одном из тюркских наречий. Голос был высокий и тонкий даже для такого худенького юного паренька.

– Мир тебе, хозяин,– ответил я на его языке, радуясь, что моих языковых познаний хватает хоть для первого шага к дружественным контактам.

Юноша еще что-то спросил, но я растерянно улыбнулся и развел руки в знак того, что я ничего не понял. Тогда всадник спросил по русски:

– Ты заблудился, куда направляешься?

Ответить я не успел. Из-за холма вылетел еще один всадник и, размахивая плетью, что-то сердито стал кричать юноше. Его грузное тело как бы являлось продолжением такой же приземистой толстоногой лошади. Несмотря на жару, на голове мужчины красовался меховой малахай. Из-за голенища мягкого кожаного сапога выглядывала оплетенная кожей рукоятка ножа.