Командировка
Шрифт:
Дальше пошло весело. Закинули мои чемоданы, баул и мы сначала подскочили к багажному отделению, куда сдали мои чемоданы, потом к полевому банку, отделение которого размещалось с другого конца вокзала. А через пятнадцать минут я грузился в такси.
Дверь квартиры мне открыла красивая блондинка. Ни фига себе. Она мило улыбнулась и я затащил «небольшую посылку» в квартиру. А тут из комнаты вышел и сын командира, которого я узнал по фотке. Совсем не похож на туркмена и такую русскую молодую жену себе отхватил. Ну что ж… Всё правильно – дети должны жить лучше, чем родители.
Меня
За несколько дней до заключительных учений на полигоне Либберозен, наш комдив приболел. Где-то просквозило, прохватило и нашего командира качественно загнуло.
– Товарищ подполковник, – обратился он к командиру полка, – разрешите мне. Тут недалеко, в местном госпитале немного подлечиться, так чтоб к учениям я выздоровел…
– Да, конечно… Давайте лечитесь. Только сделаем следующим образом. Я даю вам свой УАЗик, полкового комсомольца капитана Гранкина старшим машины и езжайте. Через четыре дня капитан Гранкин приедет за вами. А так спокойно лечитесь… Вы нам тут нужны здоровым…
…Начальник госпиталя майор Семёнов стоял у окна кабинета, курил и грустно смотрел в окно. Было о чём погрустить. Два года в Германии. Думал здесь выбиться повыше и в место получше, а всё как-то не получается. Жене, в отличие от него, после Забайкалья всё здесь нравиться.
– Дура… Не понимает, что можно и лучше… Вот как вырваться из этого круга? Как…? – И тут он может быть впервые подумал о «паровозе». Если нет «блата» – нужен «паровоз». Только вот где его взять, в этой немецкой глуши…?
И тут он наблюдает подъезжающий новенький УАЗик и останавливается у центрального входа небольшого госпитального здания. Открывается передняя дверца и оттуда выскакивает подтянутый и молодцеватый капитан, с перекинутым через руку, аккуратно сложенным плащом с подполковничьими погонами, почтительно открыл заднюю дверь автомобиля и уважительно помог выбраться оттуда солидному подполковнику.
– Ух ты… Капитан адъютант… Ух ты… вот он мой «паровоз», – непонятно с чего решил начальник госпиталя и уже летел на выход.
– Начальник госпиталя, майор Семёнов. – Браво представился майор, косясь на капитана, вытянувшегося в струнку рядом с чемоданчиком в руках, – разрешите узнать цель прибытия…
– Здравствуйте, здравствуйте, товарищ майор, – закряхтел командир дивизиона, окинув начальника госпиталя внимательным взглядом и мгновенно просчитав всё свое поведение, – вот подлечиться приехал, чтоб через несколько дней перед московской комиссией предстать… Как, товарищ Семёнов, вылечите?
– Вылечим, товарищ подполковник, – жизнерадостно заявил майор и осторожно прозондировал почву, – проходите в приёмное отделение и как вас записать?
– Комдив я… Подполковник Хончи, – у майора сладко ухнуло сердце и пока он вёл комдива в приёмное отделение,
А в это время из самой лучшей палаты, с отчаянным визгом маленьких кроватных колёсиков, под непомерное удивления пациента в простеньком чине – «майор», выкатывали кровать. А саму палату быстро приводили в порядок, что подразумевало – появление там цветного телевизора, новых штор, полированного столика с двумя креслами, работающего холодильника с уже охлаждённой водкой из личных запасов начальства. Самое главное и пикантное – жёстко инструктировалась высокая, стройная и сексапильная медсестра – Как быть одета, как себя вести и в конце инструктажа отчаянное обещание.
– Лена… Лена… не подведи меня и я тебя тоже не забуду…
Уже в палате, оглядев все эти блага, командир дивизиона похвалил начальника и тот аж расшаркался перед пациентом. Но потом спохватился и представил медсестру Лену, смотревшую на него жадным взглядом и просчитывающую в уме – Какие выгоды от этого знакомства она могла тоже поиметь? И здесь всё было более примитивно, хотя и ярко.
До вечера подполковника хорошо промяли, провели ряд эффективных медицинских мероприятий, от которых Хончи стало гораздо легче. А вечером в палате нарисовался начальник госпиталя. Выпили, пошла «задушевная» беседа, в которой майор Семёнов, «разливаясь соловьём», прямо и откровенно высказал свою мечту. Командир дивизиона тоже не молчал и вся беседа прошла с его стороны так, где слова – Комдив, московская комиссия, командующий армией и вообще разные другие «приятные» для майора слова, так и сыпались. Но ни разу старый туркмен не прокололся.
Через четыре дня перед госпиталем нарисовался УАЗик, а капитан Гранкин в палате у командира дивизиона. Забрал собранный чемоданчик и пошёл к машине, а начальник госпиталя остался в палате, чтобы выпить «на посошок». За эти четыре дня он сумел «войти в доверие» и сейчас готовился к откровенному разговору и изложению просьбы.
А в коридоре Гранкина перехватила сексапильная медсестра Лена: – Товарищ капитан…… – глубоким, манящим и грудным контральто заворковала и закрутилась около комсомольца полка.
– Товарищ капитан, а в каком городе стоит ваша дивизия?
Гранкин, облизнулся на полуоткрытые прелести медсестры: – Дивизия стоит в Витенберге, а наш полк в Ошаце.
– Какой полк? – Вскинулась Леночка.
– Артиллерийский, мадам… – шарканул Гранкин ногой, прокручивая разные варианты в голове.
– А вы что! Не адъютант подполковника? – Упавшим голосом произнесла медсестра, понимая недалёким женским умом о накрывшихся мечтах.
– Нет, мадам, – продолжал Гранкин, плотоядно пожирая молодую женщину глазами, – я комсомолец полка, а подполковник Хончи – командир дивизиона…