Командор
Шрифт:
У меня обширные планы на сегодня. Помимо наместника, чью роль исполнял этот самый губернатор, я хотел поднять на уши все маклерские конторы, существующие в Акаписе, чтобы они начали искать для меня подходящий особнячок, в который вместе со мной переедет часть команды, где будет жить первое время. Следующим шагом станет покупка земли для постройки уже добротной усадьбы с казармой и полигоном. Да, я хотел осесть здесь надолго и основательно. Не тянуло меня обратно в Сиверию. Родина Вестара Фарли обошлась с ним (и со мной в его лице) слишком сурово.
Чтобы вырваться из плена, я дал обещание лорду Торстагу убить
Акапис расположился на холме, протянувшемся вдоль побережья; это позволяло ему спасаться от постоянных низинных влажных туманов, но во время зимних штормов горожанам все равно приходится несладко. Пока мы шли по мощеной булыжником дороге от портового поселка к городу, я рассмотрел фортификации, состоящие из остатков разобранных крепостных стен и сторожевых башен, которые до сих пор торчали в разных местах подобно выщербленным зубам какого-то чудовища. Их было четыре на равном удалении друг от друга. Центральные стояли как раз на самом виду гавани, и между ними дорога ныряла в городские улицы.
Крепостные стены у Акаписа отсутствовали уже давно. В пору своего расцвета город так активно развивался, что они стали мешать. Было решено снести их. Почему не возвели новые фортификации? Фрегат-капитан Фарли в свое время изучал театр военных действий на этом направлении, и знал о роли этого морского городка. Он являлся больше перевалочной базой, чем мощным укрепрайоном на востоке королевства-материка Дарсия. Военные корабли заходили сюда для пополнения продовольствием и водой, после чего уходили к Соляным островам нести службу. Поэтому власти не стали вбухивать средства в ненужные стены, ибо не видели смысла в подобном сооружении. По странной, но в какой-то мере оправданной, логике высшее командование считало, что при захвате противником Акаписа его будет легче освободить. В отсутствии укреплений враг тоже не станет цепляться за побережье.
Вот и оставили лишь сторожевые башни, которые облюбовали местная нищета и бродяги. Город же, подобно бродящему хмельному напитку стал выползать из своих границ.
Вдоль дороги активно возводились двух— и даже трехэтажные особняки, виллы. Строительные леса возвышались чуть ли не на каждом шагу. Несмотря на ранние предрассветные сумерки, здесь было очень оживленно. Деловито стучали топоры, мерзко визжали пилы, разрезавшие известняковые глыбы на блоки. Цокали копытами трудолюбивые лошадки, тянувшие повозки с разнообразными продуктами в город. Дремлющие на передках возницы оживлялись и смотрели на нас, изучая с крестьянской осторожностью и любопытством.
Мы поднялись до центральных башен, между которыми раньше стояли ворота, и оказались на прямой улице просыпающегося Акаписа. Начинающийся пасмурный день и низкие свинцовые тучи хоть и грозили обрушить на горожан водопад дождя, народу хватало. Уже открылись разнообразные лавочки, магазинчики, с корзинками для покупок спешили горничные, от пожилых теток до гибких молодых девушек. Рич с Гусем мгновенно оживились и даже пытались заговорить с некоторыми из них, но жуткий сиверийский акцент отпугивал молодок. Но не всех. Кого-то и заинтересовали рожи моих штурмовиков. Мужчины же больше хмурились, обращая внимание на черные куртки необычного кроя и на обвешанных оружием парней. Странные люди. Акапис — морской город, здесь хватало людей с разных континентов и островов, пусть не в таком большом количестве, как в Сурже или Скайдре, и тем не менее терпимость к чужакам у местных должна же существовать!
А вот и первая встреча с представителями власти. Навстречу нам неторопливо шли трое стражников под предводительством молодого мужчины в добротном сером шерстяном плаще и широкополой шляпе. Чуть откинув полу, он положил ладонь на рукоять шпаги, как только заметил нас. Солдаты стражи были в плащевых накидках дешевого покроя, местами даже с заплатами. На потускневших шлемах видны капли дождя. На их лицах прописалось недовольство и раздражение от плохой погоды и сырости, что сверху, что снизу.
— Господа, — надменно произнес молодой дворянин, как только мы сблизились и остановились. — Будьте любезны объяснить, кто вы такие, откуда прибыли? Я вас ни разу не видел в Акаписе.
— Я купец Игнат Сирота, — приподнимаю шляпу в приветствии. — Это мои люди. Прибыли из Аксума через Суржу. Мой бриг «Тира» только недавно встал на якоре напротив порта. Я ищу дом губернатора Акаписа. Не подскажете ли короткий путь до него? Признаться, после долгого морского путешествия по земле ходить тяжело. Штормит. Побыстрее бы с делами разобраться и засесть за бутылкой вина в таверне.
Стражники весело заухмылялись, увидев во мне своего человека. Грубоватая уличная речь понятнее всяких дворянских политесов. Сразу видно: свои парни!
— Не поясните, любезный купец, что вам нужно от барона Тебриссо? — мальчишка не разделял подобных настроений среди подчиненных. Нахмурился, свел брови к переносице, а пальцы нервно то сжимают рукоять шпаги, то поглаживают ее в желании выхватить и приставить к моему горлу острие.
— Сугубо личная просьба, — отвечаю я вежливо. На этом можно раскланяться, а то устану на каждом шагу распространяться о своих делах.
— У вас есть разрешение комиссара таможни на выход в город?
Ну и дотошный малый! Смотрит с настороженностью, не доверяет ни одному моему слову. Берет бланк, подписанный Ортоссо, как гремучую змею, не снимая перчатки с руки. Тщательно смотрит на печать. Потом небрежно протягивает обратно и как бы невзначай разжимает пальцы. Моя расторопность не позволила важной официальной бумажке упасть на грязную брусчатку. Делаю вид, что ничего не произошло. Но зарубку в памяти ставлю. Наглецов надо учить, но не всегда сразу.
— Так какое у вас дело к губернатору? — холодно переспросил дворянчик.
— Хочу засвидетельствовать свое почтение и передать рекомендательное письмо от лорда Торстага, советника Его Величества, — пускаю в дело крупный калибр.
В глазах дворянчика появляется легкое беспокойство, не перебрал ли он со своей неучтивостью, но на лице ни один мускул не дрогнул. Вот же говнюк! Кто такой? Наверное, из местной аристократической семьи. Фибула, скрепляющая ворот плаща, дорогая, из серебра, с какой-то вычурной чеканкой, и явно старинная. Какой-то герб проглядывает. Жаль, руки в перчатках. По кольцам определил бы его знатность.