Командор
Шрифт:
Самым интересным из всего похода было посещение кальдеры вулкана Узон и самой долины гейзеров.
Кальдера Узона – это такая природная овальная чаша размером восемь на двенадцать километров – все, что осталось от когда-то могучего вулкана, купол которого просто обвалился вовнутрь и сгинул в пучине раскаленных горной породы, сероводорода, вулканической грязи. И осталось благословенное место, в котором никогда не бывает холодно и практически не наступает зима, так как вся поверхность внутри кальдеры дышит теплом, а местами просто жаром.
Есть в кальдере горячее озерко, берега которого практически вертикально уходят вглубь, а через воду свинцового цвета кальдера изрыгивает сероводород.
В кальдере есть фумарольные поля, где «кипит» грязь под влиянием выделяемых газов. Один из таких очагов-котлов называется Скульптором, поскольку выбросы газа через вязкую грязь формируют забавные фигуры, которые более всего похожи на розочки, рюмочки, стаканчики и прочие признаки мещанского быта. Очарование этого грязевого котла состоит в том, что он, оказывается, отгадывает желания и делает предсказания. Когда, например, несколько мужчин высказали сомнения по поводу способностей Скульптора, то на тестовый вопрос: «А чем мы вчера занимались?», на поверхности грязевого котла по его периметру стали образовываться совершенно одинаковые, в количестве семи штук изящные рюмочки. Сомневающиеся мужички смущенно потупили глаза и затем прояснили, что да, вчера изрядно выпивали с устатку.
Сама долина гейзеров запомнилась оглушительным ревом гейзера, бьющего на огромную высоту и чрезвычайной педантичностью в сроках срабатывания таинственного подземного механизма, открывающего неведомые заслонки и выбрасывающего горячую воду строго по расписанию.
В Петропавловске я стал авиамоделистом.
Во мне бродила с памятного полета с дедовой печки мысль-мечта стать летчиком. И вот как-то у нас в городе открыли новый дворец пионеров, а в нем различные кружки – судо-, авиа-, ракето-, автомодельный. Я, конечно, уверенно записался в авиамодельный и не ошибся – именно этот кружок стал работать более продуктивно, а остальные развивались вяло и быстро закрылись.
Наш кружок под руководством Вячеслава Васильевича Миронова, - выпускника Ленинградского института, прибывшего в наш город как молодой специалист, успешно работал. Я очень многому научился в этом кружке. Работать лобзиком, на токарном станке, сверлить, делать клей, работать с краской, обтягивать модели специальной авиационной бумагой, работать со специальной самой легкой древесиной для изготовления моделей – бальзой (Тур Хейердал плавал через Тихий океан на плоту Кон-тики из бальзы), готовить горючее для авиадвигателей, чертить и делать расчеты. Мне удалось построить несколько авиационных моделей, с одной из которых – копией спортивного чехословацкого самолета Цлин Акробат я выиграл пару областных и городских первенств.
В то время мы занимались многими направлениями авиамоделизма. Запускали радиоуправляемые модели за городом на фоне камчатских вулканов, планеры на Култушном озере в центре города у бухты.
Я специализировался в классе моделей копий. Модель-копия, это когда в малом масштабе воспроизводится реально существовавший или существующий самолет, который конечно должен летать и воспроизводить некоторые функции своего прототипа, например, убирать шасси, делать прогазовку, сбрасывать парашютиста и др.). Поскольку такую модель-копию приходилось строить очень долго (год-два и более), то заскучав, за этот период я изготавливал и более мелкие модели, для изготовления которых не нужно очень много времени, – для воздушного боя и планеры, с которыми успешно выступал на городских соревнованиях.
Мы проводили в кружке все свободное время. Едва вернувшись из школы, ехал я на автобусе во дворец пионеров и возвращался уже к ночи. В выходные дни мы работали с увлечением полдня, занимаясь часто полетами.
Удивительно, как я закончил школу с высоким средним баллом без троек, ведь на самом деле времени на приготовление уроков было у меня совсем мало – порой часок всего уже в полудреме поздним вечером после работы в кружке.
С планером у меня вышла непростая и очень личная история. Увлекшись изготовлением и запуском планеров, я взялся изготовить со всей серьезностью планер международного класса F1 и, потратив на него всё, уже тогда изрядное мастерство, построил к весне красивый планер, обтянутый цветной волокнистой микалентной бумагой. Первые полеты показали, что планер прекрасно держится в воздухе, и были перспективы выиграть все намечающиеся в городе соревнования. И вот, уже завершая работу над планером, мы пошли на Култушное озеро, где проходили чаще всего городские соревнования и стали запускать планер, затягивая его леером со льда. Сначала поднимали планер невысоко, так как у него не было таймера, который ограничивает полет планера. Мы не учли, что весной, ближе к полудню резко возрастают воздушные потоки и один такой поток подхватил мой планер, поднял его и, уже на высоте, мой аппарат был подхвачен ветром, и, кружа, понес над городом в сторону Мишенной сопки. Надежд было очень мало, но я в отчаянии бежал за планером по улицам города до гостиницы Авача. И уже теряя из вида свой планер, я забрался по трубе на крышу гостиницы и в полном отчаянии наблюдал, как мой прекрасный планер удаляется над городом все дальше и дальше.
Горю моему не было предела. Это все равно, что потерять друга….безвозвратно.
Должен сказать, что те четыре года, проведенные в авиамодельном кружке мне дали столько много нужных умений в жизни, способности долго и упорно трудиться, знаний, столько подарили эмоций и даже потрясений, связанных с творчеством создания моделей и полетами на них, что я считаю, что мне очень повезло в жизни. Моя подростковая жизнь и юность прошли под знаком интереснейшего занятия, которое и определило мои профессиональные увлечения и достижения.
Пришло время закончить школу и учиться дальше уже профессии. Выбор был сделан в пользу авиационного инженерного образования и таким образом я оказался в Иркутске, где был авиационный факультет, специальность самолетостроение.
Я смело отправился поступать в Иркутск, но оказалось, что в условиях очень высокого конкурса мне не хватило немного для прохождения на специальность. Встал вопрос о том, куда пойти учиться вместо авиационного факультета. Рассматривался вариант работы на авиационном заводе с заочным обучением, вариант авиационного техникума, армия с новым последующим штурмом института по выбранной специальности. Но тут мне и подобным мне ребятам предложили разные варианты поступления в вуз, учитывая высокие баллы, набранные нами при испытаниях.
Я выбрал геологоразведочный факультет.
«Виноват» в этом Олег Куваев, книги которого я держу у себя до сих пор. Олег Куваев – геолог-геофизик и писатель. Его книжка рассказов и роман «Территория» произвели на меня большое впечатление, а поскольку вырос я на природе, и, будучи романтиком по сути своей, решил идти в геологи, хотя упорно, на первых порах, твердил, что буду переводиться на авиационный факультет.
Но первая практика, которую довелось провести на Байкале в отряде Лимнологического института, отложила это решение. Так я стал специалистом в области геологоразведки и бурения скважин.