Комбат против волчьей стаи
Шрифт:
В глазах бандита мелькнуло сомнение.
— Ты, Сиваков, думаешь, что такой крепкий?
— Я человек деловой, не рассуждаю категориями крепкий-слабый, честь-предательство. Где перепадает больше денег, там и я. И ты, такой же.
— Ты меня с собой не равняй.
— Ты ради удовольствия работаешь?
Курт взглянул на часы.
— Времени мало, кончать с тобой пора. Еще немного подумай и готовься. Подохнуть тебе я не дам раньше времени. Сердце, чуть что, уколами поддержим. И запомни, последнее, что тебе вырвут, так это язык, а первым, думаю,
Глава 8
Шаги Курта эхом разнеслись по подвалу. Дверь осталась открытой. Сиваков сидел привязанный к креслу под яркой лампой, взятой в жестяной зарешеченный абажур. Взгляд его медленно скользил по комнате. Чисто вымытый бетонный пол…
«Интересно, сколько луж крови они с него уже смыли?»
Он вздрогнул, когда взгляд его остановился на вполне безобидных в другом месте металлических кольцах, вмурованных в стену. Он представил себе как его сперва подвешивают на веревках пропущенных сквозь эти кольца, расположенные в двух с половиной метрах от земли, а затем тянут за веревки, ощутил боль в пока еще целых суставах, услышал треск лопающихся сухожилий…
Взгляд скользнул дальше и тут же уперся в большие садовые ножницы с деревянными ручками. Он не мог толком рассмотреть, прилипло ли что-нибудь к широким черным лезвиям. В углу не хватало света, да и до стены было порядочное расстояние. Ему мерещились остатки волос, лоскутки кожи.
«Тупые, тупые ножницы, — промелькнула мысль, — они не режут, они жуют плоть».
И сколько ни думал Илья Данилович, вариант спасения виделся лишь в одном — суметь договориться с Куртом, сделать из него не врага, а союзника. Задача сложная, но выполнимая. Сиваков представлял, что он и Курт одного поля ягоды, разве что в Курте плюс ко всему просматривается склонность к садизму.
«Значит, действовать и рассуждать он будет примерно так же, как и я сам».
— Эй, — крикнул Илья Данилович, — я уже решил.
Курт появился незамедлительно, плотно прикрыл дверь и, отыскав среди старой рухляди в углу более-менее целый стул, сел неподалеку от Сивакова.
— Меня интересуют всего две вещи — где и когда?
— Не тебя, — покачал головой Илья Данилович, — это интересует твоих хозяев.
— Тебе-то откуда знать?
Курт пока не выказывал неудовольствия таким тоном разговора. Беседовали они с глазу на глаз и его авторитет не мог пострадать, в присутствии подчиненных он ни за что не позволил бы пленнику такие вольности.
— Давай реально смотреть на вещи, — предложил Сиваков. — Предположим, я тебе скажу, где, когда и сколько. Ты передашь это своим хозяевам. И дальше…
— Это мои проблемы.
— А я хочу, — Сиваков постарался придать своему голосу как можно больше убедительности, — сделать так, чтобы проблем не было вообще.
— Так не бывает.
— Нужно сделать так, чтобы проблем не было у нас. Кто сейчас решает? Я и ты.
Курт задумался, затем согласился.
— Валяй дальше.
— Твои хозяева проиграют перспективу, даже если временно добьются успеха.
— Это еще неизвестно.
— Они уже проиграли. Выигрывает тот, у кого товар дешевле и крыша надежнее. Мы бы и не лезли на ваш рынок, если бы не знали, что сумеем вас одолеть.
— Вполне деловой подход, — скривился в улыбке Курт и несколько нервно закурил.
— Да, вы крепко стояли на ногах и стоите еще.
Но это временно, Курт. Ваши западные партнеры уже повернулись лицом к нам.
— Ты собираешься плыть против течения?
— Это закон жизни — более слабые уступают дорогу более сильным.
— Тебе, Сиваков, все равно, кто победит, потому что тебя к тому времени не будет.
— Для тебя существует только сегодняшний день.
А я предлагаю сделку, Курт. Хорошую и выгодную. Это побольше, чем наслаждаться зрелищем моей смерти.
— Интересно, какую же?
— Переходи на нашу сторону. Это разумно и только ускорит события, слабые погибнут, сильные сделаются еще сильнее…
Сиваков внезапно замолчал, заметив настороженность во взгляде Курта.
— Говори, не бойся, здесь помещения не прослушиваются, потому что это моя территория.
— Твоих хозяев интересует, где и когда, давай мы им скажем, но скажем другое время и другое место.
Ведь они, насколько я понимаю, собираются напасть на конвой и захватить груз. Это сделают твои люди?
— Естественно, нет. — рассмеялся Курт, — До такой степени доверие в наших кругах не распространяется.
— Разделяй и властвуй, — вставил Сиваков.
— Правильно, — поддакнул Курт, — все большие деньги делаются на разводках.
— Значит, так, — Сиваков по привычке подался вперед, но веревки не дали оторваться от спинки кресла — Ты отпускаешь меня, а я организую маскарад, пустые машины, якобы с грузом. Твои хозяева нападут на конвой. Их перестреляют. А монополия всегда лучше конкуренции. Ценник держать можно на высоте.
Если бы кто-то сейчас смотрел со стороны на Сивакова и Курта, то мог подумать, беседуют два деловых партнера, а не бандит и его пленник. Лишь только веревки еще говорили о том, что Сиваков лишен свободы.
Курт легко оттолкнулся ногами от пола и, балансируя на задних ножках стула, принялся насвистывать, глядя в потолок, прикидывая все плюсы и минусы разводки, предложенной Ильей Даниловичем.
— Вообще-то, ты дело говоришь, — наконец, произнес Курт, поставив стул на все четыре ножки и забрасывая ногу за ногу. — Но доверять тебе мне не хочется.
— Резонно, — согласился Сиваков. — Ты бы тоже не доверял мне. Во всем нужны гарантии. Одного моего честного слова недостаточно.
— Честное слово, — удивленно поднял правую бровь Курт, — я не знаю, что это такое, еще ни разу не приходилось сталкиваться. Жизнь — вот что может быть настоящей гарантией. И ни чья-нибудь, а собственная.