Комбат. Механик для легионера
Шрифт:
Драгун застыл неподвижно, чувствуя, как от страха волосы у него встают дыбом. Ему казалось, что он слышит крики жертв, которых их мучители подвергают самым жестоким пыткам. Африканец не спешил успокоить Олега, явно наслаждаясь испугом белого человека. Только через пару минут он сказал:
– Господин, успокойтесь. Где-то в лесу стадо шимпанзе. Они часто кричат так по вечерам.
– Шимпанзе? – не поверил Драгун. – А мне кажется, что я слышу людей.
– Шимпанзе, шимпанзе, – заверил проводник.
Успокоившись, Олег пошел дальше. У водопада они сбросили вещи, африканец быстро и умело срубил шалаш.
Разбудил
– Плохо, господин, размоет дорогу, – сказал оказавшийся рядом африканец.
Олег сначала не понял. Как вода может размыть камень? Затем вспомнил, что часто их путь пролегал по утрамбованной глинистой почве, и сообразил, во что она может превратиться от воды.
Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Но шум воды не прекращался. Теперь он раздавался откуда-то справа.
– Маленький ручей разлился, – пояснил африканец.
Впервые Драгун увидел собственными глазами, как от дождевых вод крошечный ручеек превращается в полноводную речку. Это случилось на рассвете, когда путники, собрав остатки вещей, продолжили спуск. Узкая струйка воды стала желтым потоком, с огромной скоростью несущим вырванные корни, сломанные ветки, сорванные листья и цветы. Олег искренне порадовался, что им не надо переправляться на другой берег. То, что вчера выглядело легкой забавой, сегодня казалось трудноразрешимой проблемой. Они двинулись чуть в стороне от ручья, обходя громадные лужи и стараясь держаться подальше от коварной глиняной почвы, которая то держала ногу цепко, будто смола, то предательски скользила под ногами.
Дрозд, оставшийся сторожить ценное имущество, несказанно обрадовался, увидев Олега с африканцем.
– Вы живы! Слава богу! А то я после этого проклятого ливня здорово переволновался.
– Да живы мы, живы. Что с вещами? – озабоченно спросил Драгун.
– Почти все целы. Я чутко сплю, и меня разбудили дальние удары грома. Я подсуетился и успел спрятать от воды самые ценные вещи. Остальное подсохнет, и мы отделаемся минимальным ущербом.
– Отлично. Сегодня отдыхаем, а завтра идем обратно к реке.
– К реке? – удивился Дрозд. – Зачем?
– Так надо.
Глава 37
Проснувшись утром, Борис вместо обычной утренней разминки взялся за лопату. Высунувшейся из палатки Светлане он сказал:
– Найди мне какую-нибудь баночку или полиэтиленовый пакет.
– Пакетов у нас куча, в них лежала еда. А зачем вам?
– Ты не по годам любопытна. Лучше делай, что взрослые говорят.
– Я сделаю, без проблем. И можете ничего не говорить, раз у вас от меня секреты.
– Могу не говорить, а могу сказать.
– Тогда говорите.
– Ты, наверное, готова святым духом питаться. Я так не умею, поэтому решил добыть пропитание.
– В земле? Тогда на самом деле лучше питаться святым духом.
– Света, если задуматься, то все идет от земли, в ней начало и в ней же конец.
– Вы, Борис, говорите загадками.
– Ничего, скоро ты их разгадаешь, если я дождусь пакета.
– Ах да, сейчас принесу.
Девушка скрылась в палатке и почти тут же вынырнула из нее, неся пакет. Борис успел поддеть лопатой солидный кусок земли и теперь внимательно разглядывал его, разбивая на более мелкие кусочки. Наконец он заметил червя и бросил его в пакет.
– Я все поняла, хотите рыбы наловить, – довольно улыбнулась Светлана.
– А раз поняла, сходи найди кузнечика или кого еще. Тут земля на червей скудная. Я вчера, если ты заметила, нашу спитую заварку аккуратно в одно место слил. Говорят, червям она нравится. Может, оно и так, но либо времени мало прошло, либо червей тут почти нет. Видишь, пока только две штучки обнаружил. Давай поищи наживку. Только далеко не уходи.
– Я после вчерашнего спокойна, только если вы рядом.
Совместными усилиями наживка была собрана, Рублев вырезал гибкий прут. Снасти он взял с собой и быстро привязал к пруту толстую леску с поплавком, грузилом и большим крючком.
– Вы, Борис, на все руки мастер, – подхалимски заметила Светлана.
– Так уж, – скептически отозвался Комбат. – Я про рыбалку знаю, как начинающий любитель. И то благодаря одному знакомому. Вот он – заядлый рыболов, и он абсолютно не понимает, как мужчине может не нравиться это занятие. Однажды взял он меня с собой, отвез на заветное место. Сказал, будто лещи там хорошо клюют. Только я не выдержал сидеть по часу и ждать поклевки, укоротил дно, насадил червя и стал тягать разную мелочь. Так и рыбачили. Я пять рыбок достану, он одну, только его одна весила как двадцать моих. К тому же я по неопытности забросил слишком близко к берегу, а там кусты, уходившие под воду. И плотвичка, взявшая наживку, в эти кусты забилась. Пришлось раздеваться, лезть в реку и распутывать снасть. А ты говоришь – на все руки мастер.
– Так вы лишь один раз в жизни ездили на рыбалку?
– Ну почему! Есть у меня другой знакомый, который почти в самой дельте Волги живет. Он меня долго к себе звал, лет восемь, пока я не собрался. Там я научился со спиннингом обращаться. Очень уж уха из судаков понравилась, особенно под водочку, а знакомый по будням работал. Пришлось самому рыбачить.
Комбат скромно умолчал о том, что большую часть той поездки у него заняли разборки с шайкой настоящих пиратов, грабивших каспийские суда. И победить в этой схватке ему помогло вовсе не умение мастерски забрасывать спиннинг и вываживать судаков.
Рублев забросил удочку и стал ждать. Хотя ждать – это не совсем верно. Течение постоянно сносило леску с наживкой, и Борису каждую минуту приходилось перебрасывать снасть. Время шло, но поплавок только изредка подергивался, будто пьяный мужичок, собирающийся пуститься в пляс, но сам себя останавливающий в последний миг, стыдясь своего неумения.
– А говорят, будто в сибирских реках достаточно забросить в реку пустой крючок, и на нем сразу окажется рыба. Враки это, – разочарованно сказал Борис, и тут же, словно опровергая его слова, поплавок бойко ушел под воду. Рублев подсек. Он почувствовал яростное сопротивление крупной рыбы, не желающей идти на корм удильщику. Все же Борис вытащил свою добычу на берег.