Комбат
Шрифт:
2 декабря, 20.30.
Офицеры 8-й роты вернулись с ужина. Командир и заместители сразу же упали на кровати, старшина присел у печки читать книгу. Прапорщик Митрин был заядлым читателем и постоянным клиентом полковой библиотеки. И на войну он взял с собой с десяток книг в мягкой обложке. Абрамов, переодевшись – его взвод днем занимался инженерной подготовкой, – отправился к личному составу, назначенный ротным ответственным по подразделению. Стрельцов с Раневичем на кровати последнего разложили нарды. Играли на деньги, но чисто символически:
– Командир! Брось ты это дело! Вруби магнитофон.
– Да врубил бы, и кассеты прикупил новые перед отправкой, но в последний момент забыл положить их в рюкзак, – ответил Макарьев. – А та, что в деке осталась, надоела до чертиков.
– Надо исправить положение!
– Каким образом? У соседей попросить? Бесполезно! Уже спрашивал. У кого если и есть что-то, то старье.
– Зачем у соседей? В Моздок мотнуться!
– Чего? В Моздок?
– А что? Тут до окраины города не больше километра. И сам он небольшой, за полчаса весь объедешь.
– Объехать-то объедешь, да кто тебя в Моздок отпустит? Или предлагаешь, чтобы я пошел к Голубятникову и спросил: разрешите, мол, товарищ подполковник, выезд моим офицерам в Моздок, а то я кассеты магнитофонные в Рязани забыл, купить бы надо. Вечерами скучно! Представляешь, куда меня пошлет Голубятников за кассетами?
Раневич улыбнулся:
– Представить нетрудно. Гораздо дальше Грозного и всей Чечни!
– Вот именно, чего тогда хрень несете?
Стрельцов пересел на край кровати Макарьева:
– А ты к нему обратись по другому вопросу.
– Какому другому?
– Скажи, офицеры Стрельцов и Раневич очень просят отпустить в город, позвонить своим дамам. Обещали, мол. А с командного пункта с Рязанью не свяжешься. Так и скажи, очень просят. Батя мужик с понятием. Глядишь, и отпустит. А мы из Моздока водочки привезем, закуски приличной, кассет тебе новых. Может, шмотки какие на рынке подберем. И вообще, проведем рекогносцировку города. Сколько нам здесь стоять, неизвестно, а так хоть разнообразим жизнь. Узнаем, что и где можно купить, по какой цене, откуда дозвониться до дома; ведь ты наверняка тоже не против пообщаться с супругой?
– Я не против, но идите-ка вы к комбату сами. Разрешаю вам обратиться лично к вышестоящему командованию. И когда будете излагать просьбу, не забудьте упомянуть о водке. Это весьма весомый аргумент, чтобы послать вас не только в Моздок… И не мешайте.
Стрельцов подошел к Раневичу:
– Слыхал?
– Слыхал! В принципе ротного понять можно, на хрена ему лишние напряги?
– Тогда пойдем к Голубятникову?
– Пойдем! Попытка не пытка.
– Так! А если отпустит, то какую машину запросим? Пехом, конечно, можно прогуляться, но не хочется, да еще неизвестно, как нас в городе примут.
– Нормально примут. Летуны-то живут здесь, и ничего?
– Ладно, так какую машину запросим?
– Тут два варианта: либо командирскую, что вряд ли получим, либо санитарку, а с начмедом я договорюсь.
– Что ж, – Стрельцов повернулся к ротному, – разрешите идти, товарищ
– Валите!
Накинув куртки, взводные направились к командирской палатке, где временно разместились Голубятников и его заместители.
Комбат стоял на улице, курил. Офицеры подошли к нему. Стрельцов козырнул:
– Разрешите обратиться, товарищ подполковник?
Голубятников бросил окурок в ведро, служившее урной:
– Обращайтесь, коль пришли.
– Разрешите завтра выезд в Моздок.
– В Моздок? Зачем?
– Позвонить домой хотели. Отсюда это сделать невозможно, а обещали. Дамы волнуются, переживают сильно, успокоить бы на время.
– Успокоить надо. А как же занятия?
В разговор вступил Раневич:
– Так мы быстро, товарищ подполковник, найдем переговорный пункт, позвоним по коду – и в обратку. К тому же завтра до обеда ротные занятия.
– На чем собираетесь ехать в город?
– Если разрешите, на санитарном «УАЗе»! Быстро, удобно и неприметно особо.
– Хорошо! Время на отлучку три часа. С 9.00 до 12.00. Начальнику медслужбы передайте, что я разрешил взять санитарный «УАЗ».
Стрельцов улыбнулся:
– Спасибо, товарищ подполковник!
– Не за что. Если бы не ваши молодые спутницы жизни, получили бы вы у меня увольнение.
– Обязательно передам ваши слова Катюше!
– Передай! И оружие возьмите с собой. Но использовать его приказываю только в исключительных случаях и в предупредительных целях. Население города многонациональное, а главное, мало кто поддерживает решение Москвы о вводе войск в Чечню. Возможны проблемы. Решать их путем переговоров, объяснения ситуации. И только если проявится реальная угроза, разрешаю открыть огонь в воздух. Надеюсь, этого не произойдет, но предупредить я вас должен. Все ясно?
– Так точно!
– Если у начмеда «санитарка» будет занята, возьмите мою машину. Семенов разместился с нами, так что обойдусь без техники, если что.
Стрельцов и Раневич, довольные, направились в расположение своей роты. Медицинский пункт находился по пути. Зашли в палатку медиков. Начальник медицинской службы, выслушав офицеров, сказал, что завтра могут забрать «УАЗ». Стрельцов и Раневич вернулись в командирскую палатку роты. Макарьев, которому надоела бесполезная настройка радиоприемника, лежал, листая журналы, купленные до вылета. Увидев подчиненных, спросил:
– Ну и как сходили? Осадил вас комбат?
Стрельцов ответил:
– Не угадал, Герман! Разрешил выезд на «санитарке» завтра с 9.00 до 12.00! Проинструктировал, как вести себя в городе. Так что завтра мы с Виталиком сваливаем, и на занятиях до обеда нас заменят сержанты.
– Отпустил, значит? Ну и хорошо! Езжайте, поговорите со своими женщинами.
3 декабря 1994 года.
Ровно в 9.00 санитарный «УАЗ» выехал за территорию временной дислокации усиленного батальона. В машине находились водитель, Стрельцов за старшего и в салоне Раневич. Все с оружием и двумя магазинами к нему. До города было не более километра. Но ехали медленно. Выбрали самый короткий путь, по грунтовке, а ее развезло. «УАЗ» справлялся с грязью, но шел с трудом. Поэтому до окраины города добирались минут двадцать. Наконец выехали на асфальт. Водитель повернулся к Стрельцову: