Комбинация
Шрифт:
Управлялась ли она из Англии? Вряд ли. Скорее поддерживались связи через Брюса и Фарвасона. Потому что хоть Брюс, после смерти Лефорта, и стал председателем этой организации, наличие в ней царя делало эту позицию фиктивной. Хотя, царевич не удивился бы, эти двое сливали информацию на остров.
Не факт.
Совсем не факт.
Все-таки они были шотландцами, как и покойный Патрик Гордон, а потому могли иметь очень неоднозначные отношения с Лондоном. Особенно в связи с тем, что Яков Брюс был потомком шотландских королей. И не скрывал этого. А Фарвасон любил с ним иной раз перекинуться фразой-другой на гэльском.
В общем ясно, что ничего не ясно.
Однако прояснился интерес всех присутствующих к Алексею. Они минувший год вокруг него буквально вились.
— Какой будет твой ответ? — нарушил его размышления Брюс.
— А что это за общество? Я же должен знать куда вступаю.
— Ты нам не доверяешь?
— Доверяю. Но вдруг это общество ценителей крепленого вина? А мне в силу юности такое пока нельзя употреблять. И какой же я буду член такого общества?
Петр усмехнулся.
Остальные лукаво переглянулись.
Они все участвовали во Всепьянейшем соборе и поняли, на что царевич намекает.
Яков кивнул.
Чуть помедлил.
И пустился в разъяснения. Начав с ордена тамплиеров, который дескать познал на востоке, у гроба Господня, мудрость. И, укрывшись в Шотландии от преследователей, породили организации масонов. К каковым Нептуново общество и относится.
— Масон, это же каменщик в переводе. — наигранно удивился Алексей. — Как строители связан с премудростями востока? Получается, что это общество строителей?
Брюс выдал натянутый ответ.
Алексей еще задал вопрос.
Яков нахмурился, но нашелся что ответить.
Еще раз.
Еще.
И еще.
И еще.
И еще.
В конце у бедного Брюса прям пот на лбу выступил.
Петр же усмехнулся и хлопнув рукой по столу произнес:
— Хватит! Ты прекрасно все понял. Ты готов вступить в общество?
— Разумеется, — слегка поклонившись, ответил сын. — Но легенду бы лучше как-то поправить. Этот камень еще недостаточно обтесан.
— Присаживайся на свободный стул. — утерев пот вполне доброжелательно произнес Брюс. — Выбери. И садись.
Каждый стул имел свой знак. Узор.
Алексей совершенно не задумываясь сел туда, где некогда сидел Лефорт. В конце концов какой-то осмысленный выбор был лишен смысла. Он во всей этой мистике и символике не разбирался…
Небольшая пауза.
Все обменялись многозначительными взглядами.
После чего перешли к беседе.
Докладывал Фарвасон.
Оказывается, этот математик вел активную переписку, через которую узнавал многое. Исподволь. Осторожно. Визави нередко сами все рассказывали. Но на людях этим не светил. Да и вообще вел скромную жизнь.
А события развивались весьма и весьма занятно.
1 ноября 1700 года умер Карл II Габсбург, правитель Испанской империи. Формально она таковой не являлось, но технически — вполне. И ее нередко так и поминали. И уже 24 ноября король Франции Людовик XIV провозгласил своего внука Филиппа Анжуйского новым королем Испании. И практически сразу с этим заблокировал для англичан с голландцами всякую торговлю с Испанией.
Мелочь?
Ну… нет.
Испания держала огромные колонии, торговля с которыми разом стала для этих двух морских держав невозможна. А это убытки. Большие убытки. Но это полбеды. Куда хуже то, что Испания в те годы была главным мировым поставщиком лучшей овечьей и козьей шерсти. Без ее поставок качество английского и голландского сукна резко проседало, да и объем выделки критически сокращался. Отчего удар по кошельку получался особенно болезненным.
Таким нехитрым приемом Людовик планировал вынудить эти страны признать за Филиппом его права на престол. В обмен на снятие торгового эмбарго. С тем, чтобы остаться в предстоящей войне один на один с Австрийскими Габсбургами.
Англичане с голландцами, разумеется от таких пируэтов в восторг не приходили. Тем более, что ходили слухи, будто бы Людовик собирается признать Стюарта кандидатом на престол Англии. Того самого, что католик, сидящий в эмиграции. Чтобы увеличит приз на случай соглашения, если начнут кочевряжится.
Австрийские Габсбурги готовились драться, приводя в порядок свои войска. Но один на один вряд ли бы справились с французами. Что отчетливо и понимали, пытаясь предпринимать все усилия, дабы французы с Вильгельмом не договорились.
— А что шведы? — спросил Алексей.
— Пока не ясно. За них дерутся все.
— Чье предложение интереснее? Габсбурги придумали, чем польстить Карла?
— Они не предлагают ничего серьезного. Ну, кроме обещаний дать денег. Однако надежды на это немного. У них с деньгами не густо. Людовик же обещал ему кроме денег еще кое-какие земли Священной Римской империи. Чтобы расширить личные земли короля. Так что… — развел руками Фарвасон.
— Англичане и голландцы, полагаю, поняв, что шведы утекают у них из рук, попытаются отвлечь их?
— Это совершенно очевидно. — кивнул математик.
— Подбивают на войну Данию? Или, быть может, нас?
— Пока — нет. Но будут, если Карл проявит свой выбор. Он пока колеблется. Оксеншерна, хоть и утратил почти все свое старое влияние, однако, сумел убедить короля не являть свой выбор до самого решительного момента. Чтобы если атаковать, то делать это пользуясь внезапностью. Поэтому англо-голландская партия сохраняет надежду. Пока сохраняет.
— И они платят? — улыбнулся Алексей.
— И Франция, и ее противники готовы дать Карлу денег в случае, если он примет их сторону открыто. Чтобы не финансировать врага, зная об его сложном финансовом положении. Но король не спешит. Поэтому и денег особенно не дают. Так — мелкие взятки и подарки. Ни Людовик, ни Вильгельм не уверены в выборе молодого и совершенно непредсказуемого Карла. Но обещают золотые горы.
— Нам, кстати, они дадут чего еще? За минувшие два года эта корова дала неплохой надой. Без малого полтора миллиона талеров за позапрошлый год. И еще миллион триста в прошлом.