Комбинация
Шрифт:
Помещики местные, московской службы, копейного боя тяготились. Еще во времена Алексея Михайловича они чурались конных копейщиков, считая их низкой службой. Менее честной, чем обычная, сотенная. И даже в полк крылатых гусар всегда имелись проблемы с подбором состава.
С рейтарами и драгунами в этом плане было попроще. Конные стрелки как-никак. Тем более, что и сами помещики в районе 1660-х годов уже полностью перешли на огненный бой, отказавшись от луков. Так что сродство вооружения и тактики в известной степени сказывалось на легкости набора. Более того, в рамках реформы 1680-ого года лучших, выборных помещиков сотенной службы обратили в рейтарскую и драгунскую.
Не модно это.
Вот и Алексею пришлось столкнуться с этой проблемой.
И искать из нее экстрасистемное решение, потому как местными силами обойтись не получалось…
Петр медленно ехал между этими двумя линиями спешенных всадников, и осматривал их. Мундир нового образца, аналогичный тому, что выдали Бутырскому полку. Только вместо коротких пехотных сапог — ботфорты.
На поясе у каждого сабли-корабелы. В принципе Алексей хотел улан вооружить чем-то в духе легких палашей по аналогии с английскими клинками XIX века. Но изготовить их еще не успели. И уланам выдали то, что нашли. Плюс-минус подобрав одинакового вида. Приблизительно. С производством клинкового оружия в России все было весьма погано. И это — мягко говоря.
В руке каждый всадник держал пику. С ним слава Богу справились. Хотя тоже имелись проблемы, связанные с провисанием древка. Из-за чего пришлось использовать более дорогие клееные варианты. К счастью не полые, как у крылатых гусар, а более дешевые. Кроме всего прочего каждая пика имела маленький цветной флажок и две петли: ножную и плечевую — для удобства перевозки верхом.
У седла ольстер с пистолетом. Одним.
И собственно все.
Пока все.
Алексей хотел еще выдать уланам карабин на нормальном ремне, чтобы они его возили как казаки второй половины XIX — начала XX века — за спиной. Но пока не сложилось. Никита сын Демидов гнал мушкеты единого образца. Их требовалось много. И отвлекать его не хотелось. Вот и не заморачивались. Пока. Равно как и с пистолетами, выдав те, которые смогли достать. Так-то царевич думал о выдачи хаудахов — эти бабахи крупного калибра, бьющие картечью выглядели для кавалерии очень выигрышным вариантом. Но… все это потом…
А вот с конским составом все было совсем плохо.
Попытка посадить полк на голштинцев, уперлась в их нехватку. Завозили то их малыми партиями. Тем более, что сильно много коней этой породы в самой Дании не имелось. Поэтому на них посадили один из четырех эскадронов. Остальные довольствовались степными лошадками. Да, лучшими, что нашли, но степными, которые были слишком мелкими и слабыми…
К концу 1701 года Алексей рассчитывал правдами и неправдами «оголштинить» еще хотя бы один эскадрон, а лучше два. Но весь полк вряд ли удалось бы перевести на него к началу 1702 года. А именно на него по расчетам должны были прийтись боевые действия со шведом. Начало их во всяком случае…
— По коням! — рявкнул Меншиков, когда Петр проехал и осмотрел личный состав.
Сам же царь отправился к небольшой трибуне, позволявшей поглядеть за будущим действом с высоты четырех метров. Ветрено, конечно, на такой высоте. Но с трех сторон смотровую площадку прикрыли плотной тканью по каркасу. А внутрь поставили две легкие походные печки. Чтобы не продрогнуть.
Полк сел в седла.
Быстро построился в четыре линии — по эскадронно.
После чего вышел, сохраняя в целом равнение, к вешкам. И изобразил атаку неприятеля с конном строю. С дистанции в восемьсот шагов.
Сначала шагом. Потом, преодолев половину дистанции, перейдя на рысь. И на последних ста шагах, уже несясь натурально карьером, разогнавшись до весьма приличных скоростей [45] .
— Семь секунд, — произнес Алексей, указывая отцу на часы.
— Семь? — задумчиво переспросил он.
— Расстояние последних ста шагов уланы преодолели за семь секунд. Это один залп пехоты. Даже Бутырский полк не даст два залпа. И это на плохих лошадях. Пересадим всех на голштинцев — на секунду снизим время последнего рывка. Может на полторы.
45
Карьером лошадь идет со скоростью от 50 до 70 км/ч, в зависимости от породы, нагрузки и прочих условий.
Царь кивнул.
Тем временем полк продолжал маневры.
Степных лошадок особо не жалели. Тем более что их специально откармливали на зерне и много гоняли, упражняя весь минувший год. Поэтому они с огромным трудом, но выдерживали эти нагрузки.
Следующий час Меншиков водил полк согласно установленному сценарию. Сворачивая в походную колонну. Разворачивая по эскадронно. Совершая обходы и фланговые атаки. Как в правильном строю, так и лавой. В самом конце всадники показали упражнения по рубке целей. В землю были воткнуты ветки. Имитирующих бегущую пехоту. И кавалерии требовалось налететь на них галопом, изрубив как можно больше за раз. Для чего на верхушку каждой гибкой ветки была привязана ленточка. Срубили? Ленточка улетала на землю вместе с куском ветки. Нет? Вон — развевалась. Отчего после прохода полка было все хорошо видно — сколько чего осталось и какой эффект.
Перед этим по эскадронно атаковали пиками мишени.
Столбы на треногах. Рычаг поворотный с грудной мишенью.
Ударил копьем.
Щиток и отлетел в крайнее положение, где защелкой и зафиксировался. Так что тоже было видно — насколько ловко всадники умеют править пикой на всем скаку. Упражнение то выполнялось карьером.
Справлялись не все.
Впрочем, в целом эффективность таких атак выглядела достаточно интересной. Особенно впечатлила высокую комиссию лобовая атака на пехотный строй, показанная в самом начале.
— Семь секунд, — покачал головой царь.
— А лошадей хорошим дадим — шесть или даже пять будет. — добавил Алексей. — Что будет с пехотной линией, на которую так налетят уланы, полагаю, и так понятно. Кого заколют пикой, но большинство просто разметают лошадьми. Стопчут. Снесут. Словно кувалдой по морде лица приложат.
— Да, — покивал головой Голицын. — Впечатляет.
— Отчего же тогда ляхи и литвины терпели поражения? — спросил Шереметьев.
— Проиграть можно и имея отличную армию. Сложно ли умеючи? — усмехнулся царевич, которого уже порядком достало работать магнитофоном, повторяющим раз за разом одни и те же доводы.
Подъехал разгоряченный Меншиков.
Отсалютовал своей шпагой.
— Молодец! Молодец! — добродушно крикнул ему Петр. — Хвалю. Порадовал!
Полк за его спиной спешился по маху руки. И лошади, в целом, стояли тяжело дыши. Особенно степные. На тех вообще было жалко смотреть. И Алексею был почти уверен — какая-то часть после этой демонстрации уйдет в отбраковку или даже издохнет, будучи загнанной.
Новый взмах руки.
И всадники медленно повели лошадей. Давая им отдышаться. Ведь после долго и напряженной скачке просто останавливаться — опасно. Можно загубить животных.