Комедианты
Шрифт:
Он не стал слушать мои возражения. Могильщик отодвинул меня в сторону и рванул в комнату.
– Послушайте, Моргана… – начал он и осёкся.
– Она не Моргана, – сообщил я.
– Я не Моргана.
– Извините… – растерялся он.
– Ты знаешь Моргану? – спросила меня Лариска.
– Думаю, что нет.
– Берегись её.
– Она что, пьёт кровь невинных младенцев?
– Она делает то, что нужно эксперименту, а ему нужна кровь.
– Либо у меня бред, либо вы все посходили с ума.
– Это эксперимент.
– Слово, которое в данном контексте не означает практически ничего.
– Ты неправ, – вмешался Второй Могильщик, – ты не представляешь себе, насколько ты неправ. Эксперимент – это явление, явление с большой буквы, явление космического масштаба. Возможно, эксперимент был всегда. Что это такое, не знает никто, хотя открыли
– А ты откуда знаешь?
– Мне это рассказала Анис. Мы с ней недавно виделись.
– А что ещё она тебе сказала?
– Велела предупредить тебя.
– Очень хорошо.
– Может, чаю? – спросила Лариса.
– Можно и чаю.
– Угостишь меня тапочками?
– Можно и тапочками.
– Обычно ты сам меня переобувал, – сказала она, когда я принёс тапочки.
– Тогда не будем изменять традиций, – сказал я, затем снял с неё сапожки и надел тапочки.
После этого Могильщик рассказал нам то, ради чего он ко мне и пришёл:
«На это раз она сама меня нашла. Я ещё спал, когда она пришла.
– Есть разговор, – бросила она и вошла в комнату. Там она села в кресло и достала из сумки сигареты и зажигалку. Она, как всегда, долго обстукивала сигарету, прежде чем закурить, закурила, пустила дым в потолок.
– Свари для начала кофе, а я пока покурю, – сказала она.
– Я должна тебе рассказать о некоторых вещах… Не знаю даже, как начать… Ладно. В нашем мире… Нет, не так… В общем, существуют некие силы. Обычные люди ничего об этом не знают. Одна из таких сил – это эксперимент. Что это такое, не знает никто. Открыли его в незапамятные времена. Скорее всего, случайно. Проявляет он себя как некое направленное волеизъявление, достаточно сильное и достаточно могущественное, чтобы значительно влиять на этот мир. Что или кто стоит за этим волеизъявлением, неизвестно. Но известно другое. Если помогать эксперименту в достижении его целей, эксперимент в долгу не останется. Богатство, власть, долголетие, сверхспособности, отменное здоровье – вот далеко не полный список тех благ, которыми одаривает эксперимент своих сторонников. Существует серьезная организация экспериментаторов, которая пронизала все структуры власти и теперь под защитой военных и спецслужб делает свои дела во благо эксперимента. Одно из желаемых для него направлений – тот мир, куда эксперимент не может прорваться без ключа. Таким ключом является твой друг. (Она описала меня.) Это его вторая попытка. В результате первой он покончил с собой, но эксперимент возродил его вновь, несколько доработав. Эксперимент пошёл на модернизацию реальности – серьёзный и отчаянный шаг. Дело в том, что кроме эксперимента есть и другая сила. Назовём её сортировщик. Задачей сортировщика является коррекция прошлого. Вселенная является достаточно сложной системой, подчиняющейся определённым законам и правилам. И как любая сложная система, она даёт сбои. Если оставить их без внимания, случится катастрофа. Вот сортировщик и исправляет эти ошибки. Но так как корректировать будущее невозможно, настоящее – это вообще миг, сортировщик корректирует прошлое. С каждым мгновением наша история переписывается заново, таким образом сохраняется необходимая последовательность событий во времени. Появление твоего друга после смерти – это серьёзное нарушение последовательности. Сортировщик даёт сбои – он не рассчитан на такие глобальные корректировки. Ведь кроме второго рождения твоего друга надо было изменить целый ряд событий во всём мире. И там, где он не справляется, на помощь приходит стихия. Наводнения в Европе, катаклизмы во всём Мире… Это всё результат сбоя в работе сортировщика. Вечно это продолжаться не может, поэтому, как только друг перестанет быть нужен эксперименту, сортировщик сотрёт все изменения и вернётся к прошлой реальности. – Она замолчала, достала вторую сигарету, закурила после обязательного ритуала обивания и только после этого продолжила. – Ему надо быть осторожным. К нему идёт Моргана, а она – страшный человек.
После этого она встала и, даже не докурив, затушила сигарету, и ушла».
– Значит, ко мне идёт Моргана… – резюмировал я.
– Это серьёзней, чем ты думаешь, – взбесилась Лариска, – ты не можешь ей отказать, потому что в этом случае ты погибнешь…
– Тогда, может, вместо чая вдарим по коньяку? – предложил я.
Возражений ни у кого не было.
Могильщик ушёл. Лариска, успокоившаяся и захмелевшая от коньяка, клевала носом. Я сидел за столом напротив и смотрел на эту странную женщину. И чем больше я на неё смотрел, тем больше во мне просыпалось новое, ни с чем не сравнимое чувство совершенной близости с ней. Я влюблялся, но влюблялся как бы не заново, а словно бы вспоминал эту любовь. Словно от меня уходила анестезия и вместо неё приходили радость любви и боль, вселенская тоска по чему-то потерянному навсегда.
Когда она собралась уходить, у меня вырвалось:
– Оставайся.
– Что?
– Оставайся у меня. Уже поздно…
– Что ты хочешь на самом деле? – спросила она и посмотрела мне в глаза. – Это был твой любимый вопрос, – добавила она после паузы.
– Я хочу, чтобы ты была рядом.
Я подошел к ней, обнял и нежно поцеловал в затылок. Я целовал её лицо, шею, плечи, глаза, руки, губы… Я обнимал её, гладил руками, и от каждого прикосновения к ней во мне просыпалась память. Я помнил каждый миллиметр её тела, помнил всё, что она любила, знал, что ей нравится. Она была родной, совсем-совсем родной, и я удивлялся, как я мог всё это время быть вдали от неё.
– Я хочу, чтобы ты была рядом, – повторял я, – всегда-всегда рядом…
Глава 4
Небольшой, изящный серый автомобиль свернул с трассы под «кирпич» на узкую бетонную дорогу, уходящую в лес, и минут через двадцать остановился возле больших железных ворот, которые, как и весь ограждённый высоченным забором периметр, охраняли вооружённые люди в военной форме. Водитель, небольшого роста изящная женщина лет сорока, несколько раз просигналила, после чего ворота медленно, но совершенно бесшумно открылись. Она медленно въехала на территорию, показала пропуск закутанному в тулуп офицеру, который тут же вытянулся по струнке и отдал ей честь. Затем она проехала по территории мимо нескольких уютных коттеджей и остановилась возле двухэтажного здания, где уже стояли два «Мерседеса» и один «Лексус». Она вошла внутрь, поднялась на второй этаж по широкой лестнице, покрытой новым дорогим ковром, прошла немного по коридору и оказалась в комнате, густо заставленной всяческими цветами. Наружная стена была сделана из стекла, прозрачного изнутри и матового снаружи. Возле стеклянной стены стоял стол, за которым сидели трое в штатском: совершенно бесцветный мужчина лет пятидесяти в сером костюме. Высокий мужчина во всём чёрном, включая галстук. Он был похож на телохранителя или агента из боевика. Третий был маленьким, тщедушным и неприятным. Одет он был в джинсы и свитер, очень дешёвые и очень затасканные. Мужчины мирно скучали с бокалами красного вина в руках.
– Добрый день, господа. Извините, что заставила ждать.
– Прошу к столу, Моргана, – сказал старший – бесцветный мужчина лет пятидесяти.
Все встали, а «чёрный» помог Моргане сесть за стол.
– Он появился, – сказал старший, когда прислуга, накрыв на стол, удалилась.
– Вы уверены? – спросила Моргана.
– На все сто. Все наши наблюдения, да и активность с той стороны…
– Сколько вам ещё нужно времени?
– Не более недели.
– Отлично, – улыбнулась Моргана.
– Теперь ваша очередь.
– Что вы хотите услышать?
– План ваших действий.
– План действий… громко сказано.
– Что вы собираетесь предпринять?
– Ничего особенного. Никакого насилия или принуждения. Ничего. Только осознанное добровольное сотрудничество.
– Вы уверены?
– С ним ни в чём нельзя быть уверенным. Никто не думал, что он способен на суицид.
– Как вы собираетесь заручиться его добровольной поддержкой?
– С этим я справлюсь.
– Только не переоцените себя.
– Я не Дюльсендорф.
– Вот именно.
Глава 5
«Привет. Если ты читаешь… блин, одна банальная чушь в голове. В общем, ты и так уже всё знаешь, я лишь хочу, чтобы ты хоть немного понял… Это письмо только для тебя. Никому его больше не показывай, а ещё лучше порви, сожги, подотрись им и спусти в унитаз… В общем, уничтожь любым понравившимся тебе способом.
Я нашёл выход. Представляешь? Я! Ну да… Он настолько прост, что… именно из-за этой простоты его не находят, потому что… Короче, это некий магический ритуал, помноженный на грань между жизнью и смертью. (Не знаю, можно ли это перемножать, да больно слово прикольное.) Это как у йогов, которых замуровывают на двадцать один день без еды, без воды, без света и звука. Двадцать один день в каменном гробу в абсолютной тишине…