Комедианты
Шрифт:
Он посмотрел на меня, как на безнадёжного тупицу.
– Поверил, и что дальше? – перефразировал мой вопрос Первый Могильщик.
– Начал слушать себя. У нас на работе (он работал где-то охранником) есть гермозона. Когда-то она была нужна для старых компьютеров. Там абсолютный мрак и тишина. К тому же там всегда одна и та же температура и давление. Я запираюсь там, закрываю глаза и прислушиваюсь ко всему, что со мной происходит.
– И?
– В груди действительно что-то есть. Это что-то начинает расцветать.
– Ладно, господа, вы как хотите, а я домой, – прервал я метафизические речи Второго Могильщика возле своего дома.
– В гости не приглашаешь? – спросил Первый Могильщик.
– Если честно, я хочу спать.
– Тогда удачи.
Возле моего подъезда стояла молодая, не лишённая красоты женщина в достаточно дорогой шубке и опять-таки недешёвых сапогах.
– Подожди! Нам надо поговорить, – сказала она мне. По голосу я узнал в ней ту, что не так давно донимала меня глупыми телефонными звонками.
– Послушай… – я собрался вежливо послать её подальше, но она меня перебила.
– Ты ведь не после удара ничего не помнишь. Так? – сказала она и внимательно посмотрела на меня.
– Входи, – пригласил я её в дом.
Она вошла, не раздевшись, и, даже не сбив снег с сапог, прошла прямо в комнату, и уже там скинула на диван шубу.
– В первый раз у тебя дома… – сказала она, переходя из комнаты в комнату.
– Мы были знакомы?
– Мы любили друг друга.
– Я обещал на тебе жениться?
– У тебя была жена.
– В паспорте об этом ни слова.
– У тебя было иное прошлое.
– Давай я сварю кофе, а ты всё расскажешь, – предложил я.
Она молча поднялась и пошла на кухню. Я закурил сигарету.
– Ты начал курить?
– Я не курил?
– Курил. Но потом бросил. Это было вроде крови, скрепляющей договор.
– Я не знал об этом.
– Да ты и не виноват. Я первая…
– Закурила?
– Хуже.
Если в двух словах, то, по словам моей гостьи, жил я себе спокойно, никого не трогал, починял примусы, был женат, любил жену. Потом с женой что-то не заладилось, она ушла в религию – изменила мне с Богом, как я любил говорить. Тогда я встретил Лариску, или Магу, то есть её. Влюбился. Жили мы долго и счастливо… пока не пришли они.
«Они ворвались к нам, когда отца не было дома, – рассказывала Лариска. Она сидела, забравшись с ногами на диван, и попивала кофе маленькими глотками, – грубо вытащили меня из ванны – я принимала душ, и бросили в зале на диван, не дав мне даже одеться. Их было пятеро. Четверо в масках и камуфляже и один в костюме, похожий на доктора Айболита.
– А у него неплохой вкус, – сказал Айболит, глядя на меня, – надень. – Он кинул мне халат.
Механически – я вдруг сразу потеряла волю – я надела халат и села на диван.
– Да, чуть не забыл, меня зовут Цветиков, Марк Израилевич Цветиков, – представился «Айболит».
– Что вы хотите? – выдавила я с трудом.
– Для начала немного кино.
Он кивнул, и мужик в маске включил видео. То, что там было… (Она сделала слишком большой глоток и обожгла себе горло. Странно, но это помогло ей успокоиться.) Это был документальный фильм. Жуткий документальный фильм. Я никогда не видела… Эти люди… Они были доведены до крайнего состояния… Грязные, голодные, измождённые… То, что с ними делали…
– Видишь ли, дорогая, – пояснял Цветиков, словно бы это был учебный фильм, – речь идёт об одном очень важном для нас эксперименте. Как ты уже, наверно, поняла, мы потратили слишком много всего, чтобы смириться с неудачей. Нам нужен твой друг. Нужен без тебя…
Без меня! Во мне всё обмерло от ужаса.
– Нет-нет, – прочёл он моё состояние, – мы не будем тебя убивать. Если ты будешь хорошей девочкой. Будешь хорошей девочкой?
Я кивнула.
– Тогда ты позвонишь ему и скажешь, что между вами всё кончено, а потом сядешь на самолёт и уберешься отсюда. Поняла? Иначе вы оба попадете туда. – Он показал на телевизор. – Ты всё поняла?
– Да, – прошептала я.
– Звони.
Они набрали номер и дали мне трубку. К счастью, тебя не было дома.
– Сделаешь всё сама? – спросил Цветиков. – Или нам приходить опять?
– Я всё сделаю.
– Сделай. Обязательно сделай. А это, – он кивнул мужику в маске, и тот заменил кассету, – чтобы ты особо не заблуждалась.
На плёнке был отец! Он убивал людей!
– Теперь ты всё поняла? – Цветиков внимательно посмотрел мне в глаза.
– Д… да.
– Пошли, – приказал он, и они убрались из нашего дома…»
– Можно воды? – Она с трудом держала себя в руках.
– Пожалуй, вода тебе не поможет.
Я налил ей хозяйскую порцию коньяка.
– Я одна не могу.
– Хорошо.
Мне тоже надо было успокоиться. Не то чтобы меня поразил её рассказ. Скорее, что-то было в ней самой, что-то неуловимое и родное…
– Я уехала. Отец… Он не стал ничего объяснять, а потом они убили его. Они убили всех. Твою жену тоже. Потом, в самый ответственный момент, ты совершил ритуальное самоубийство. Ты запер их всех в тамбуре между мирами.
– Что-то я мало похож на мёртвого.
– Ты воскрес, вернее, тебя воскресили. Ты им нужен, и это хуже всего.
– Почему?
– Они не останавливаются ни перед чем.
Кто-то настойчиво позвонил в дверь, а затем забарабанил в неё руками.
– Кто это? – Она вся сжалась.
– НКВД.
– Ты чего? – спросил я у Второго Могильщика (это он атаковал дверь).
– Надо поговорить, – он нервничал, – ты один?
– Нет.
– У тебя ЖЕНЩИНА?!
– Да. А почему…