Комедии
Шрифт:
Гоголевский Хлестаков и синговский «Удалой молодец, гордость Запада» — вот прообразы «героя» этой комедии Шкваркина.
К сожалению, сатира на Твердовск не поднялась до высоких обобщений, и «Шулер» не вышел за рамки театрального анекдота. Но дело свое «Шулер» делал. Смешил, разоблачал и многому научил автора.
Такова же была судьба и «Лиры напрокат» — водевиля-капустника о талантливом слесаре, который потянулся за ложной славой и стал бездарным драматургом, но, убедившись, что это не его стезя, вернулся на завод, где снова оказался действительно
И в «Шулере» и в «Лире напрокат» было намечено иногда явно, иногда чуть-чуть то, что впоследствии получит такое блестящее развитие в «Чужом ребенке» и в других комедиях, собранных в этой книге.
Настал день, когда Шкваркин, устав от водевиля, стал тяготиться славой автора-водевилиста на один-два сезона. Ему явно надоели и его любимые персонажи: обыватели, жулики, крупье, букмекеры и шулера, полупроститутки и роковые дамы без определенных занятий. Их все меньше и меньше становилось в жизни, и совсем не они определяли эту жизнь. Почетное место в действительности 30-х годов и на сценах театров заняли студенты, строители, учителя, врачи, представители новой, советской интеллигенции. К ним — к людям, умеющим строить, любить и ненавидеть, — тянуло автора.
«Кто идет?» — пьеса о студентах, о их буднях и праздниках, о их любви и дружбе, об их врагах не была водевилем. Хотя много там было веселого и остроумного.
Увлеченный многоплановостью, калейдоскопичностью быта, бешеным ритмом, влюбленный в молодых первооткрывателей, автор захотел вложить в пьесу все, что знал, о чей читая на страницах «Комсомольской правды», о чем ему рассказывали вузовцы, что хотели сыграть молодые актеры Нового театра (бывш. Студия Малого театра).
В примечании к пьесе автор советовал постановщику:
«Умышленно не углубляя психологических моментов пьесы, я старался сделать ее легкой и бодрой. Примите это во внимание».
Почему «умышленно не углубляя психологических моментов», автор не написал. Но когда вспоминаешь спектакль к перечитываешь пьесу, это становится ясным.
Три часа сценического действия. Восемьдесят страниц на машинке. Можно не успеть рассказать все, о чем рассказать хочется, о чем нельзя рассказать в жанре водевиля. А для драмы здесь нет единого конфликта. Много всяких конфликтов, больших и маленьких, множество всяких историй, веселых и грустных. Много персонажей…
О многом, очень многом рассказано в «Кто идет?». Но рассказано быстро-быстро, чуть не скороговоркой, без детализации, иногда не объясняя как следует, «не углубляя психологических моментов», беря жизнь такой, какой она кажется в данный момент. Главное — ритм, бег жизни, блики и зарисовки на ходу.
Искусство не терпит бесформенности. Искусство драматургии — особенно. Ведь это же не просто книга, это книга, которую нужно играть на сцене. Это не просто слова, ик произносят перед публикой живые люди…
Неопределенность жанра: не комедия, но и не драма, не фарс, не водевиль, не сатирическое обозрение, а все вместе — такое соединение всегда мстит за себя.
Драматург
Так писатель создал новый тип комедии. И мы можем говорить ныне о комедиографии Шкваркина.
Здесь не все бесспорно, законченно, безупречно. Попадаются сцены слабые, иногда примитивные. Наверное, будь автор в силах, он бы обязательно кое-что пересмотрел и переделал. Ведь столько лет прошло с тех пор!
Но есть то, что является наиболее ценным в комедиях В. Шкваркина, то, что открывало пьесам «Чужой ребенок», «Страшный суд», «Простая девушка», «Весенний смотр» дорогу на сцены сотен театров и заставляло миллионы зрителей смотреть эти пьесы.
Это — влюбленность в нашу жизнь. Влюбленность в своих юных и в старых героев. Ненависть к черствости, к бездумию, к стяжательству, к равнодушию. Мастерство драматурга. Умение рассказать о происшествиях, положенных в основу каждой комедии, ясно и ярко. Занимательная, никогда не повторяющаяся интрига, которая вызывает неослабевающий интерес. Интерес, с которым публика на протяжении всего спектакля следит за пьесой. Острые, порой даже ставшие пословицами реплики.
В сборнике собраны пять комедий В. Шкваркина. Первые четыре широко, очень широко известны и у нас и во многих странах мира. Пятая еще не была поставлена, и о ней речь пойдет особо.
Законченная в 1933 году и тогда же поставленная, комедия «Чужой ребенок» была восторженно встречена публикой. Пресса единодушно, что с комедиями бывает не всегда, приняла новое произведение. Идет эта пьеса вот уже тридцать три года и сходить с репертуара не собирается. Идет в драматических театрах и в музыкальной комедии. Переведена на большинство языков Советского Союза.
Многие родившиеся в последующие годы комедии одни в большей, другие в меньшей степени обязаны своим рождением «Чужому ребенку».
История юной Мани, рассказанная ею соседям для того, чтобы вжиться в роль матери незаконнорожденного ребенка — ведь Маня готовилась стать актрисой, — явилась как бы испытанием благородства всех действующих лиц.
На маленьком, как бы совсем незначительном факте автор сумел построить комедию характеров, показать то хорошее, что принесли новые взаимоотношения людей. Зазвучала высокая гуманистическая тема отношения к детям в нашей стране. Большинство действующих лиц выдерживает трудный экзамен, устроенный им Маней. И все счастливы в финале, кроме пошляка и обывателя Прибылева.