Комедия положений
Шрифт:
Письмо Кати бабушке. Привожу без купюр. Нунягой Катя звала бабушку в детстве, так образовала от Нонны.
Здравствуй, Нуняга!
Я пишу тебе потому, что соскучилась. Ведь мы с тобой давно не виделись. Приезжай к нам в гости. Ты скоро уедешь в Батуми, и мы будем видеться еще реже.
Учусь я хорошо. По немецкому одни пятерки, а учительница по истории сказала, что отличные отметки некуда ставить. По русскому в тетрадях две тройки, одна четверка, остальные пятерки. Математичка очень аккуратная женщина и требует от
Напиши о себе и обязательно приезжай.
Я буду ждать. Целую. Катя.
Да, совсем забыла. Мама и Сережа оба болеют. Сережа от меня заразился. А мама страдает г......м (геморроем).
Из письма маме. Я тоже писала письма на Белоозерскую.
...Вчера мама, ждали тебя, но вместо тебя пришло письмо. Мне нездоровилось, и я не решилась ехать к вам...
Документы для тебя никак не могу взять: то нет паспортистки, то коменданта, то их обеих (что за документы, сейчас совершенно не помню.) Это ЖКО на два дома не ЖКО, а сплошной бардак. В понедельник пойду снова.
Я сижу на больничном. Сначала сидела с Сережей, а потом и Катя стала сильно кашлять, села с Катей.
Такая у меня жизнь. Сейчас кашляет один Сережа, но слабо. Выпишу его в сад, а как водить буду, не знаю. Алексей собрался в командировку дня на 2-3 в Калинин. (после этой командировки, в пятницу, Гамлет и забирал Сережку из сада).
С шубой у меня обстоятельства такие: 150 рублей мне надо отдать в этом году - остальные где-то в марте (125 рублей). 25 рублей я за нее уже отдала, так что, как видите, осталось всего 275 рублей.
Я купила в комиссионке шубу из кусков мутоновой цигейки, отделанную каракулем, очень теплую и тяжелую, деньги заняла у Люды и Нины.
Конечно, острой нужды в шубе на эту зиму у меня не было, могла бы проходить и в своей старой, но ведь это случай, когда еще подвернется шуба по сходной цене. К тому же цены растут. Когда мы сюда приехали в1976 году я видела в ателье каракулевую шубу из кусков за 250 рублей, а теперь такая стоит 700 рублей.
Так что ждать нечего.
Были сильные боли в сердце и я обследовалась. И рентген, и кровь из вены на ревматизм и была у ревматолога. Ничего не нашли, опять кокарбоксилазу колю, аскорбинку и глюкозу в вену. Вроде стало полегче. Я откомандирована в Москву с первого декабря, а зачислили меня в аспирантуру с 15 января 1981 года.
...приезжай. Съездим в Дегунино за стульями, а то обещают поднять цены.
Мое трагическое описание грозящего мне финансового краха не прошли даром, не зря бумагу марала. Мама и бабушка, в конце концов, подарили мне 150 рублей, чтобы я отдала часть долгов за свою шубу.
Долгие
Почему тогда?
Все происходило до того, как начали топить, и в квартирах и подъездах было холодно. Свекрови не было, а мама с бабушкой жили еще на Белоозерской.
Тогда мы уже переставили мебель и переехали: Катя жила в маленькой комнатке, Сережа в проходной, а мы с Лешей устроили спальню в комнате с балконом.
Сережа кашлял, я ночью встала, укрыла его, напоила теплым чаем с молоком и, чтобы не бегать в потемках по квартире, оставила свет на кухне.
Не успела я упасть в сон, как раздался звонок в дверь.
Я встала, глянула на часы. Было полвторого ночи.
Я спросила кто, глянула в глазок.
Какая-то мужская фигура, потом женская, и жалобный юношеский голос попросил:
– Откройте, пожалуйста.
Я открыла.
Передо мной стоял молодой, очень красивый парень, который сбивчиво начал говорить мне что-то, потом вдруг сказал своим товарищам, мужчине и женщине:
– Хорошо, что есть мужчина, это хорошо, они не будут бояться.
Я повернулась и увидела мужа, сонного, встревоженного, в одних трусах.
Парень всё говорил и говорил и изгибал тонкие, женственные брови.
Наконец, мы уяснили, в чем дело.
Они из Риги. Приехали в гости сюрпризом к людям, живущим в соседнем доме, а те, к счастью для себя и к несчастью для гостей, сами куда-то умотали на выходные.
Вот они в подъезде ждали их до тех пор, пока не стало совсем поздно, и везде погас свет, и только у нас горел, и они подумали, что мы не спим и, может быть, пустим их переночевать.
Наверное, мы с Лёшей вспомнили, как остались на улице в первую брачную ночь, и всю свою жизнь с мытарствами и переездами вспомнили, только когда я сказала:
– Ну хорошо, давайте скорее, а то спать хочется, - Лёша не возражал.
Правда оказалось, что их не трое, а пятеро, и что у них чемоданы, но нам уже было всё равно.
Они ушли за оставшимися и чемоданами, а Лёша достал ватный матрас, мы постелили его на циновку, нашли пару подушек, и тонкие шерстные одеяла.
Одного мы решили положить на раскладной диванчик, а Сережа спал на своем детском диванчике.
Две пары легли нана матрас поперек, а холостой парень на кресло.
Женщина всё время кашляла, и под утро Сережа перебрался к нам в постель.
Утром я покормила своих гренками с яйцами, а для гостей у меня ничего не было, но я предложила им горячий сладкий чай и хлеб с маслом.
Понятно, что они и не ужинали.
– Нам неудобно, - сказал тот, что уговаривал нас пустить их переночевать.
– Ну да, но есть-то хочется, - ответила я.
– Просто у меня ничего нет, только чай, хлеб и масло.
Они попили чай, предлагали нам деньги, но мы отказались.
– Мы на этом не зарабатываем, - сказала я.
Они собрались и ушли. Оставили нам курицу в холодильнике, которую купили на всякий случай, - когда едешь сюрпризом, у хозяев может и не оказаться еды.
Когда мама узнала о том, что мы пустили в дом посреди ночи пятерых незнакомых людей, рассердилась: