Комендант некромантской общаги 2
Шрифт:
— Ой, что же я застрял! Схватило меня оно. Мы его делали, а оно бешеное! Оно меня съест али надкусить хотит? Помогай, выручай!!! Ой-ёй-ёй!
Первый схватил вилку и кинулся на помощь, в другой руке держа мешок.
— Отдай его, куча сладкая! Не ты нас ешь, это не должно так быть! Тебя делали, чтобы есть и радоваться. А ты злая, его зачем хапнула?!
Он вонзил вилку в одну из конфетных лапок и замахал мешком.
— Кыш, шоколадная твоя душа, ореховые глазки! Залазь в мешок, кому говорю, монстра упрямая в глазури!
Куча, не собираясь сдаваться,
— Кусай его! Ход грызи на свободу! Мы его разгрызем и развалим, а потом покладем в мешок!
— Ой, прогры… тьфу! Оно мне фантики в рот толкает, тьфу… клац.
Это зубы второго сомкнулись на вилке, которую ему подпихнула конфетно-пирожная монстряшка.
— Ах ты неблагодарная, сладкая захватчица! Вот мы тебя…
В это время, оглядываясь в поисках, чем же напугать горку оживших десертов, он встретился взглядом с удивленными глазами Марии Спиридоновны и на автомате продолжил:
— Вон той большой скормим, она точно такое ест! Я знаю! И всю тебя съест, отпускай его, говорю!
Марья забежала на кухню в поисках фей. Она уже успела побывать у алхимика, которому было страшно некогда, и он только и мог сказать, что обе феи ушли с Тимоном. Пробегая по коридору, увидела главного повара с недовольным управляющим, которые спорили из-за оформления какого-то салата, не гармонировавшего с концепцией украшения зала. Повар сказал, что на кухне ее феи и большой парень с крыльями. В компанию какого парня попали внучата, Марья не поняла, Тимон был небольшим и на парня точно не тянул, будучи скелетом. А вдруг это существо опасно, да еще и возле еды?
И вот, влетев на кухню, она не обнаружила никого с крыльями, зато увидела странное существо, маленькое и мучнистое. Малыш пытался отковырять чайной ложкой из кучи конфет и пирожных такого же мелкого с вилкой во рту, наполовину закопанного. Куча шевелилась, а «воин» с ложкой, увидев ее, стал угрожать конфетам отдать их ей на съедение!
— А ты что, громадина, глаза выпучила?! Помогай, спасай, раз пришла! Оно его, видишь, наверное, съест! Что стоишь?! Ешь его уже сама!
Вот наглец, Марьей так ни в жизнь не командовали. Но, приглядевшись, она поняла, что куча шевелится не просто так. А раз здесь ожившее неживое, значит, начудили ее феи! Надо выручать и расспросить. Может, они что знают.
Ловкие пальчики моментально разобрали сопротивляющуюся кучу конфет и пирожных, а рисунки на руках, видимо активировавшись от волнения или мыслей, засветились и нейтрализовали нафеяченное.
Изо рта второго малыша вынули вилку, и Марья осторожно спросила:
— А вы, вообще-то, кто?
— Так кухонные мы, мимикры. Темнота-а-а-а.
— Ой, темнота какая.
— А откуда вы взялись? Я вас раньше не видела и не слышала про вас.
— Точно, темнота. — Первый, размахивая ложечкой, важно начал объяснять: — Из шкапчика мы.
— Ага, точно оттуда. Шкапчик красивый наш, домик родненький.
Не рискуя перебивать занятную парочку, Марья приготовилась слушать.
— Мы еду готовим. Сладости готовим и вино делаем. Кухонные мы. Шкаф на кухне — и мы там.
— Ага. Готовим, и все едят и хвалят. А сейчас не так совсем. Ох.
— Спали мы, силы не было. Шкапчик-то не в кухне был, уволок кто-то с кухни. А мы и спали.
— Ой-ой. Зачем утащили с кухни? Спали, и силы ушли, совсем почти ушли.
— А потом чуем — опять кухня, а сил-то нету совсем. И вдруг пронеслось что-то насквозь, нас как разбудило, и мы пошли силы искать.
— Ох, еле шли. Нашли силы, много-много, цельный стол. Ну и в мешок всё ложить. А тама ушастый, ой-ой, и глазастый такой был…
— Тама нас заметил такой ухатый с большой поварешкой, ну мы его тоже взяли. Вместе-то кушать веселее, и новости опять же ж.
— Ага. Новости всякие, еда вкусная. Ох, сил набрались и благодарить-кормить хотели. Тот ухан сказал, что его крадуном из-за нас назвали. Надо вернуть все, сказал.
— Мы же сил-то ого-го — и готовить! И ухана учить, он хотел.
— Ой, хотел, хотел! И сахар надо было, мы пошли, пошли. Ухан остался, мы пошли.
— Где остался? — Марья не выдержала. Она уже поняла, что эти смешные малыши и были невольными воришками, а тот ухан, видимо, пропавший Зютек.
— Так в дому, в шкапчике. Там же варилося и пеклося, нельзя без присмотру.
— А прибежала большая, рыскала везде, и пироженку съела, и пошла, и кричала, кричала.
— Ой, орала громко. Тот ухан сказал, она в шкапчик лезла, он испугался и поварешкой закрылся, а она ого как орать и бежать.
— А там лезли мелкие с крыльями и ты, большая, только маленькая. И тоже бежали.
— Так громко было. Хотели тихо, когда вкусно — тихо и все рады.
— И мы всё сделали, а те пришли и только пили, не ели.
— Ой, не ели. Пили, пили и громко и брякали, и пили.
— А пришел большой маленький, напугался и прятался. Эти потом храпели, а он плакал, и нам жалко, и ухан пришёл. Мы его в гости забрали, он тоже учиться хотел. Мы учим.
— Учим, учим.
— А за еду нет благодарности. Вернули всё и кормили. А все кричат и бегают.
— Ой, нету, совсем-совсем.
— Так про вас никто не знает. Сами говорите, вы спали, а теперь никто про вас не помнит, видимо. Надо вас со всеми заново знакомить и поварят возвращать. Скоро праздник, и вы поможете, а вас будут благодарить. И есть будут, все-все! Как вас зовут? — Марье было любопытно, ей эти два товарища напоминали гномиков из чехословацкого мультика времен СССР.
— Так нас звать не надо, мы завсегда тут.
— Завсегда — это тут, и всё.
— А имена у вас есть? Вот меня зовут Мария Спиридоновна или бабушка Маша, это имя мое. А хозяина замка зовут лорд Абрахам, третий советник Верховного совета Недроземья. Советник — это должность, а Абрахам имя.