Комендант некромантской общаги 2
Шрифт:
— У разных рас своя специфика питания, и неадаптированный организм может среагировать на что-нибудь незнакомое весьма неприятным образом, — пояснил аспирант-целитель. — А для такого важного орка любая болячка — это понижение его статуса. У орков правитель не может болеть, болезнь — это слабость.
Мария Спиридоновна подивилась дикости данного обычая, все-таки живой организм не может быть всегда здоровым, ну да ладно.
Еще внимания высокого гостя удостоились феи, но Рорх сразу обозначил их студенческий статус и все запросы на любые виды магии и приглашения велел направлять официальным порядком
Орки, оседлав гигантских рогатых нурнов, уехали дальше.
Вечером после ужина по парку, как и в предыдущие дни, сновали студенты с лейками. Подкормка от Манефы и Габриэля шла парковым растениям на пользу. Деревья уже выглядели вполне оформившимися, хоть и тоненькими, с нормальной кроной и достаточно вытянувшимися, а не саженцами-прутиками с парой веточек. Кустики радовали своим густым и зеленым видом, а цветы набирали бутоны.
Рыжая Грета, стоя у газона вдоль главной дороги, озадаченно разглядывала в траве крошечные серебристые бутончики.
— Газонная трава? Я не помню, чтобы кто-то из наших разрабатывал цветущий газон. Эй, Элина, — позвала она бытовичку, — ты тут вроде сеяла? Не помнишь, что за семена были?
— Ты вообще нормальная? — Раздраженная фон Фельдсон с лейкой в руках недовольно обернулась. — Я не обязана разбираться в ваших растительных зародышах! Я разбираюсь в драгоценностях, тканях, вкусной пище, изящной сервировке… короче, в высоком искусстве создания достойных условий жизни.
«Вот курица!» — разозлилась гномка про себя.
— Хорошо, ты в тканях разбираешься. Тогда скажи, в каком мешочке были семена?
— Ну, грубая холщевка, чем-то пропитанная и затянутая красной тесемкой. Еще сбоку был такой круг с орнаментом коричневого цвета. Деревенский стиль. — Девица презрительно сморщила нос и демонстративно отвернулась, показывая, что разговор окончен. Она весь день подбирала оттенки тканей для комнат гарема и сортировала тесьму и бахрому для отделки подушечек. И вот, наработавшись за день, мало того что по-прежнему моет кухню, так еще и приходится таскать тяжести и поливать дурацкую зелень, как будто та сама не вырастет! И эта рыжая со своими вопросами. Дали мешок, она сажала какие-то мелкие семечки и не присматривалась.
Грета, поняв, что семена были из тех, что привез шаман, успокоилась. Может, у орков в моде цветущие газоны. Цветочки крошечные и весьма миленькие, как серебряные звездочки будут смотреться в траве. Она подняла свою лейку, полюбовалась на золотистый кварц уже окончательно замощенной дороги и пошла поливать свой участок живой изгороди.
На газоне за ее спиной медленно раскрылся первый бутончик, выпустив в воздух облачко жемчужной перламутровой пыльцы.
Вечерело, в парке наступила тишина. Закончив работу, и строители, и студенты ушли в лагерь готовиться ко сну. Только у входов на территорию парка и стройки остались патрули, скоро их должны были сменить заступающие на ночное дежурство. Газон вдоль дороги усыпали серебряные звездочки цветов. Бутоны, раскрываясь, выпускали перламутр пыльцы, и она, поднимаясь все выше, расползалась над дорогой прозрачным туманом с едва уловимым в свете взошедших лун мерцанием. Тонкий аромат, сначала почти неощутимый, тоже начал распространяться в ночном воздухе.
Двое боевиков у входа на главную дорогу парка разлеглись
Двуипостасный Бор Данутич и полудемон Шейлим — имя рода полукровке не полагалось — надеялись на свои острые от природы нюх и слух. Да и в темноте оба видели тоже вполне неплохо. Первым на изменения в природе среагировал двуипостасный.
— М-м-м, кивелой потянуло. Ар-р-р. Как мы дома ее собираем. Мелким был, обернусь, выскочу на луг, сразу лапой пук захвачу — и в рот. Обсасываешь, как леденец. Мамка потом по шее как накостыляет. Цветки собирать надо и варенье варить, а мы с ребятней вечно все ближайшие посадки испакостим. Вроде и понимаешь, что не надо так, но вкусно же как! — Данутич еще раз потянул носом. — Может, сбегать посмотреть, где посадили? Потом собрать можно будет, как рассветет, если ее много. Попросим компот сварить. Марья добрая, как моя тетушка по папаше, сварит. Ну а если мало, то просто хоть пару цветков сорву, детство вспомню. — Он вопросительно посмотрел на напарника.
— Вот ты лакомка, — не преминул поддеть его Шейлим. — Ну сходи, тихо вроде. Наткнешься на чупакабру, зови, — пошутил он. — Если поймаем, Лисовские от горя будут две недели рыдать.
— Ага, прям. Минуты две максимум, — загоготал двуипостасный. — Эти два прохиндея дольше горевать не смогут, еще что-нибудь придумают.
Бор легко, несмотря на массивное телосложение, поднялся и, слегка косолапя, скользящим шагом неслышно скрылся в парке.
Шейлим, проследив за уходом товарища, оглядел окрестности, посмотрел в сторону слабоосвещенного лагеря. В районе кухни слегка струился дымок, полудемон принюхался и усмехнулся про себя.
— Повезло, что у нас ночное дежурство. — Поливать желто-коричневой субстанцией зеленеющие посадки ему не нравилось. Пришедшая вдруг в голову мысль заставила его вздрогнуть и вскочить на ноги.
— Какая кивела? Пахнет травой и алхимическим варевом! Не мог Данутич почуять кивелу, ей не пахнет. Может, он просто хотел зачем-то попасть в парк и придумал предлог? — Шейлим задумался, вглядываясь в темноту уходящей дороги. Ему казалось, что там серебрится воздух, но это, скорее всего, лунный свет отражался от плиток дороги. Он тряхнул головой и вновь принюхался и прислушался. В парке раздался странный шум, как будто дождь простучал в лесу по листьям, и тут же раздался рык, эхом прокатившийся в тишине.
Данутич обернулся, и он чем-то недоволен, быстро определил полудемон. Он еще раз оглядел окрестности и, приняв решение, тоже скользнул в темноту.
Утром пришедшая ко входу в парк со стороны развалин смена, не обнаружив другую пару ночных дежурных, только посмеялась.
— Слабаки! Чего еще ждать от ушастого? — Дроу Харо э'Нен иронично приподнял бровь. — Небось уполз к своей палатке, не вынеся сидения на земле. Целитель должен заботиться о здоровье, особенно собственном.