Комендор
Шрифт:
— Так точно, товарищ капитан первого ранга, — отрапортовал Тимка, а я просто вытянулся, подтверждая понятый приказ.
— Ладно, пойду я. Староват я для такого ветерка, свежо больно. — И особист исчез с глаз.
— Тим, Жменя, что вам особист рассказал? — Убрав ветошь и щетки в ящик, к нам подошли молодые бойцы из нашей батареи.
— Что это была подготовка к международным соревнованиям. Ну, парусные яхты. И что наши нашли способ ответить НАТО по крылатым ракетам морского базирования, — ответил я и повернулся к Тимке. — Пошли в погреб, там сколько, у около трех сотен осталось консервацию снять? Чего терять время? Только Инокентьева позовем, а то комбат нам башку открутит.
— Пойдем, — кивнул Назаркулов и поймал пробегавшего мимо матроса за рукав. — Яцко, мухой найди старшину команды и передай, что мы со Жменевым начинаем работы в погребе. Ясно?
— Так точно, — вытянулся
— Так, я к дежу по погребам. Заберу ключи и сниму с сигналки. За тобой ветошь и бензин, Жмень. — Тимка тоже потопал вниз. А я озадачил молодого и полез в башню. Не хватало еще мне таскать тряпки и канистры, караси для этого есть.
Спустившись вниз, я забрал у буркнувшего про дедовщину бойца мешок с ветошью и канистру с Б-70.
— Не, Леха, это не дедовщина. Это даже не ее отголоски. Я край дедовщины на ТОФе зацепил, ты уж мне поверь. Сейчас просто нормальная служба, тем более на королевском флоте. Ни тебе сушеного или консервированного картофана, увольнительные в больших городах. Цивилизация. Даже дельфины есть. Да еще таких важных друзей матроса как девушек ты видишь не только по телевизору или на экране кинотеатра. Вживую видишь, и даже порой за сиську можешь подержаться. Так как девушки здесь водятся. И много. А на северах и ТОФе только тюлени и чайки. И волки воют около базы. Здесь даже бачки для пищевых отходов нормальные. — Я усмехнулся, вспомнив свареную из нержавейки бадью литров на сто, которую надо было снизу, из посудомойки, поднять по крутому трапу наверх и протащить по узким коридорам эсминца да выхода. И потом полкилометра тащить по пирсу, до грузовика из свинарника. У нее даже руки были согнуты просто из пластины, приходилось ветошью обматывать, чтобы пальцы не резало. Руки бы оторвать тому, кто ее заказал, и тому, кто ее на корабль принял.
— Понял, чудо мудово? — Я открыл броняху погреба и включил освещение. — Свободен, боец!
Уже поднимая канистру, заметил, что молодой прыгает по трапу через две балясины.
— Боец, отставить! Вниз, Жигарев, бегом! — рявкнул я, опуская на палубу канистру.
Карась дернулся было наверху. Как будто хотел сбежать, но решил не рисковать, и правильно. В этом случае короткой тренировкой он бы не отделался.
— Ну? Сколько раз тебе вдалбливать, что это не гражданка и не мамкин подъезд? Или, как там у вас в Питере? Парадное? Пузо втяни! — Я коротко ткнул кулаком в живот молодому. Не сильно, так, для антуражу. — Гляди сюда. Это — наклонный трап! А это — проем люка. И этот проем рассчитывают на моряка, который наступает на каждую балясину. А так, такими прыжками, ты движешься в нерасчетной траектории. И можешь, а скорее всего, когда-нибудь обязательно впишешься своей тупой карасиной башкой в край проема. И рухнешь вниз, ладно если просто на палубу, а можешь и на боевых товарищей. И пять-шесть человек не успеют по тревоге на боевые посты, не успеют привести в боевую готовность оружие и технику. И кусок корабля окажется безоружен. Ты понял это? Здесь флот, здесь мы на первой линии. Даже погранцы, и те за нами. Запомни. За тобой твои папка и мамка, сестренка. Невесту не упоминаю, ни одна девушка матроса не дождется, биохимия. Да, я знаю, что тебе твоя подруга пишет. И как ты ее любишь… если ты ее так любишь — у тебя один-единственный способ ее удержать, и другой сложно придумать. Ты должен заслужить отпуск, приехать домой, трахнуть свою Светочку и заделать ей ребенка. Вот в этом случае она тебя точно дождется, можешь не сомневаться. Правда, для этого ты должен будешь не убиться раньше времени на трапе, а потому — бегом вверх, наступая на каждую балясину. Потом бегом вниз, так же наступая на каждую балясину. Десять повторов! Товсь! Вперед, время пошло!
Молодой матрос ожег меня ненавидящим взглядом, но начал выполнять приказание. Грохоча подошвами ботинок, он носился туда-сюда по трапу, а я снимал норматив по своим старым часам. Вообще-то у меня были до этого часы получше, «ракета» с автоподзаводом, но кругом железо и сталь… разбил, короче. А эти совершенно случайно купил за пять рублей в комиссионке. Старенькая «чайка», секундная стрелка еще крохотная и отдельно, внизу… но работают, и что удивительно, воды не боятся.
— Молодец, можешь, когда хочешь. Сходи к сапожнику, у тебя подошва начинает отваливаться, еще убьешься. Пусть поправит. Вольно, разойдись. — И запыханный и взмыленный Жигарев исчез наверху. Я усмехнулся, вспомнив свои тренировки. Вытащил из кармана связку ключей на длинной цепочке и начал ее крутить восьмерками, наращивая скорость. Ну а что, Тимка пока не подошел, заняться чем-то надо, вот и гоняю кистень. Конечно, нунчаки было бы прикольнее, но за них пару-тройку суток ареста схватить
Вскоре пришел Тимка с Инокентьевым, и мы занялись оставшимися фугасами в ленте. Вроде и работа плюшевая, но каждый патрон расконсервировать минимум четыре минуты. Так что три часа мы провозились.
Вечером проверил прогары у однофамильца нашего старпома, все того же карасины Жигарева, а то в нашей форме обувка самое слабое место. Эти прогары, по идее, каждые полгода менять нужно, стачиваются об палубу каблуки, начинают вылазить гвозди, появляются дыры в подошве. На ТОФе с этим вообще проблемы страшные были, приходилось покупать за свои кровные после первого полугода. Потом уже шло проще, первую рваную пару сдавал, получал новьё, свои донашивал, надевал третью пару и ходи так почти до дембеля, разве тройку-четверку месяцев в хромачах второго срока дохаживал. Это, если повезет и на боевую в тропики не сходишь. А то там выдали нам комплект тропички, и засчитали это как на второй год службы. Вот такая хрень. Ну да, почти девять месяцев бултыхались в тропиках, но ведь первый год формы был сношен. Пришлось второй срок докупать на складах флота, тратя свое совершенно небогатое жалованье. Ладно, хоть второй срок реально копейки стоит, и мы на флоте получаем раза в два больше, чем пехотинцы.
— Неплохо, еще походят. Но не запускай, следи. Навернуться из-за вылезшего гвоздика и искалечиться много ума не надо. — Я отдал добротно отремонтированный ботинок молодому. Вот ну просто повезло нам всем, что один из матросов прошлого призыва квалифицированный сапожник. Именно мастер по ремонту обуви, не хухры-мухры. И работает быстро, тем более что сейчас у него вал работы схлынул, практически всем на пароходе обувку наладил. Сейчас у него даже время для шабашки есть, ладит туфельки и сапожки женам офицеров-мичманов. Ну а что, ему то денежка капнет, то вкусности какие, пацаны из службы снабжения довольны дальше некуда, домашние разносолы вещь такая, флотская еда с ней близко не стояла.
— Жменя, тебя срочно к большому заму в каюту! — повесил на звонко брякнувшие держатели трубку телефона дневальный. — Давай быстрей, там еще наш командир БЧ, судя по голосам.
— Что за тень фаллической формы? — я удивленно поглядел на Тимку, но тот сам недоуменно развел руками.
— Ладно, побег я. — Коротко осмотрев себя в зеркале и смахнув пыль с блестящих, как у кота-бездельника причиндалы, ботинок, я неторопливой рысцой припустил в сторону кают командования. Старпом, зам по строевой, зам по снабжению, большой зам и командиры БЧ жили в отдельных каютах, несколько в стороне от общих коридоров. Но я, как обычно здесь, на Черном море, предпочел коридорам левый шкафут и полубак, все свежим воздухом подышать можно.
Море хмурилось, начинался шторм. Эскадра уже поменяла ордер, старые крейсера, «Дзержинский» и «Ушаков», шли параллельной парой за «Ждановым». Перед ними чистили дорогу, отрабатывая поиск пээлок «Керчь», «Сметливый» и «Красный Крым». Столицы, которые вертолетоносцы «Москва» и «Ленинград», шли вслед за арткрейсерами, «Слава» и «Червона» шли за ними. МРК прикрывали фланги, а «Зозуля» бегал к ним справа налево и обратно. Над этим всем кружились пара самолетов, американский «Орион» и турецкий «Нептун». Мористее виднелись фрегаты и эсминцы сопровождения, все, натовцы от нас не отставали. Похоже, наши пуски шуганули их здорово. Пару минут я стоял и любовался жутковатой красотой нашего ордера, нечасто у нас такую эскадру на ходу увидишь. Я даже на своей «Смене-Символ» тасмовскую семьдесят пятую пленку отснял по-партизански. Теперь проявить надо и отпечатать. И главное при этом — не попасться, а то конкретная клизма обеспечена. Да такая, что мало не покажется.
Заскочив в тамбур и пробежав метров тридцать по коридорам, я остановился около каюты большого зама и постучал.
— Прошу разрешения. Товарищ капитан третьего ранга, старший матрос Жменев по вашему приказанию прибыл. — По приглашающему жесту кап-три я зашел и прикрыл за собой легкую алюминиевую дверь.
Зам по политической части и наш Литовка были хмурыми, но явно не из-за моих залетов. Нет, что-то было другое.
— Садись, Евгений. Такие вещи лучше читать сидя. И держись, ты крепкий парень. — Большой зам протянул мне, осторожно устроившему задницу на баночке лист радиограммы.