Комитет Присяжных

– Вдох! Выдох! Вдох! Выдох!

Тяжеленая штанга резко поднималась вверх, а потом медленно опускалась на грудь. И это повторялось раз за разом, очень долго. Пот заливал глаза, руки дрожали от нагрузки, но Фёдор с непонятным упорством продолжал упражняться, привлекая к себе всё больше внимания людей, которые в этот вечер пришли, как и он, в фитнес клуб потренироваться.

– Достаточно! Можете нанести себе травму! – два инструктора подошли к нему с разных сторон,

взяли штангу и осторожно перенесли на пол.

Фёдор остался лежать с раскинутыми руками. В лицо ему шлёпнулось полотенце. Его бросила стройная брюнетка в спортивном трико. А следом раздался иронический женский голос:

– Думаю, я на ближайшую ночь буду лишена твоей страсти. Ты всю её оставил здесь!

Фёдор поднялся с полотенцем в руках и, вытирая лицо, направился в сторону раздевалки.

– Фёдор?! Дятлов! – окликнула его брюнетка. Но он даже не обернулся, и вскоре исчез за дверью. – Да что это с ним такое? Совсем от рук отбился, – с недовольством обронила она.

– Жасмин Апелькович! Ваш абонемент истёк. Если будете продлевать, необходимо пройти в кассу, – раздалось по громкоговорителю.

– Иду я, иду! – откликнулась Жасмин. – Уже иду!

Переодевшись, Фёдор вышел из фитнес-центра и направился на стоянку. Его старенький внедорожник стоял самым последним в ряду. Ехать к Жасмин не хотелось, поэтому он решил поехать к матери. А уже оттуда домой, на новую квартиру, которую он купил совсем недавно.

Поездка по ночному Ульяновску не улучшила настроения. Всё вокруг казалось блеклым и даже в некоторой степени опустошенным.

Ровно так же, как и у него на работе.

Анастасия Дятлова, маленькая хрупкая женщина, обладающая всеми качествами, присущими большинству матерей, несказанно обрадовалась приезду сына.

– А где Юлька? – спросил Фёдор, после того как мать несколько раз крепко его расцеловала.

– Со своим парнем. Ушла к нему с ночёвкой. Вроде как вместе собираются жить.

– Кто такой?

– Адвокат, как и она. Хотят вместе открыть адвокатскую контору.

– И кого они будут защищать?

– Не знаю. Сам у неё спроси. Я в ваши дела не вмешиваюсь. Ты это знаешь.

Фёдор поцеловал мать в темечко.

– Знаю и ценю!

Кушать Фёдору не хотелось, поэтому они просто сели на кухне и за чашкой чая стали обсуждать повседневные дела. Мать видела, что сын расстроен, и хотела его как-то ободрить. Но попытки сразу проваливались. Отчего и разговор стал приобретать некоторую напряжённость.

– Да что с тобой, Федя? – не выдержала мать. Она не хотела задавать прямой вопрос. Фёдор очень неохотно отвечал на вопросы о работе или личной жизни. Но на этот раз не сдержалась. – С Жасмин проблемы?

– На работе! – мрачнея, ответил Фёдор.

– На работе?! – удивлённо переспросила мать. – Как так? Новую квартиру купил. Отремонтировал. Обустроил. Производство обуви расширил. У тебя же всё хорошо…

– Да надоело! Просто надоело! – Фёдор устало откинулся на спинку стула и взял печеньку, поднёс к губам, но потом положил обратно в вазу. – Сил никаких

нет терпеть всё это безобразие. Знаешь, как тяжело конкурировать с китайской обувью?! У них цены на порядок дешевле. Приходится всё время вертеться как белка в колесе, искать пути сокращения расходов, покупать оборудование, чтобы самому производить подошву. Нет, чтобы помочь, поддержать производителя, наоборот, нас со всех сторон ещё налогами обкладывают, ограничения вводят, полно всяких отчётов заставляют делать. Деньги со счёта снять не могу, чтобы элементарно ребёнку своего работника помочь. Приходиться постоянно выворачиваться и нарушать законы. Иначе ну просто никак. В этой стране ничто, кроме нефти, газа и электроэнергии никого не интересует, – с досадой закончил Фёдор.

Мать несколько раз кивнула головой.

– Я каждую неделю в церковь хожу, Бога благодарю за милость. Вон соседка едва концы с концами сводят. Как не зайду, плачет. Всю жизнь проработала, а сейчас на пенсии. Помочь некому. Сын с дочерью в долгах. Работы у них нет. Того и гляди заберут жильё.

– Да не Богу надо молиться, а условия создавать. Условия! Это элементарно. Надо просто создать условия. Остальное мы сами сделаем. У нас, внутри страны, целое море возможностей, но никто их даже не пытается использовать. Только и думают, как денег собрать на свои грандиозные проекты.

Ответом стал ироничный взгляд.

– Ну и создашь ты эти условия. Что дальше? Сколько бы не зарабатывали, всё равно разворуют. А судьи их прикроют. Снова останешься у разбитого корыта. Уж лучше так, потихоньку, копейку на жизнь зарабатывать и помогать другим людям.

– А знаешь, ты права. Права. Я не с того конца подхожу. Вопрос здесь совсем не в бизнесе, – с каждым последующим словом глаза Фёдора разгорались всё ярче и ярче. – Суд! Вот ахиллесова пята нашего общества. У нас напрочь отсутствует культура судопроизводства. Всё делается топорно, и без оглядки на ответственность. Как только мы изменим ситуацию, всё вокруг начнёт меняться.

– И как ты её изменишь? – насмешливо поинтересовалась мать. – Новую пару обуви сошьёшь?

– Пока не знаю. Надо подумать. Очень хорошо подумать. Но решение есть. Должно быть. Так жить просто нельзя.

Фёдор снова поцеловал мать в темечко, а потом уехал к себе.

Утром его ждало множество проблем на работе, которые следовало решить.

Но выспаться так и не удалось. Заявилась Жасмин. Фёдору так не хотелось открывать дверь, но телефон настойчиво звонил. Пришлось встать с постели.

– Я пять минут стояла на холоде! – обиженно сжав губки, заявила Жасмин, как только он открыл перед ней дверь.

– Я устал. Мне надо выспаться, Жасмин. Может, ты домой поедешь? – Фёдор не хотел её впускать. И сделал понятный жест рукой в сторону лифта.

– У меня классная идейка появилась для селфи. До завтра не вытерплю. Ты мне нужен только на пять минут. Ну, пожалуйста, Фёдор! – взмолилась Жасмин. – Пять минут, и я уйду. Сам ко мне приедешь, когда захочешь. Но сейчас дай мне сделать селфи.