Стрела и кольцо

РОСТОВ. ОДИН МЕСЯЦ СПУСТЯ

Около трёх часов утра на одной из Ростовских улиц появился чёрный микроавтобус. За рулём сидел Хапуга. Он был один в автомобиле. Хапуга постоянно оглядывался по сторонам и ощупывал рукоятку пистолета под своим креслом.

Знакомые улочки менялись одна за одной. И все они выглядели совершенно безлюдно. Микроавтобус проехал мимо школы и завернул за угол. Впереди показался знакомый дом. Дом, в котором он провёл больше десяти лет. С того самого дня, когда впервые попал к Мазуру.

Ещё издали Хапуга заметил, что

крыша дома перекошена. Улица довольно ярко освещалась, поэтому чем ближе становился дом, тем отчётливее он видел повреждения. Вскоре он понял, что часть крыши не перекошена. Она попросту отсутствовала. Кирпичный забор окружающий дом, местами обвалился.

Хапуга сбавил ход и очень медленно проехал вдоль забора. Железные ворота валялись на земле. Поравнявшись с ними, Хапуга повернул голову вправо и едва не закричал. Его охватила ярость. Практически весь дом сгорел. Оставалось целой лишь часть крыши. Во дворе творился настоящий хаос. Обломки, обгоревшая мебель, полуистлевшие машины и ворох обгоревшей одежды. Практически ничего целого не осталось. Сжав до боли челюсти, Хапуга проехал мимо дома. Теперь надо было решать, что делать дальше. Он не знал что происходит в городе. Но судя по тому, что он увидел, дела обстояли хуже некуда. Куда ехать? С кем поговорить? Как узнать? Этими вопросами он задавался следующий час бесцельно кружась по городу. Неожиданно он вспомнил про «молочную занычку». Они так называли полуразрушенный молокозавод на окраине Ростова. Там они отсиживались в самые тяжёлые времена. Может и сейчас там кто есть? – подумал Хапуга. Во всяком случае, ничего другого у него не оставалось. Ходить по домам он не хотел, не без основания полагая, что его могут там ждать.

Спустя сорок минут он уже въезжал на территорию бывшего молокозавода. Свет фар осветил серое, двухэтажное здание с разбитыми окнами. Хапуга остановил машину, вытащил ключи, взял пистолет и вышел. Оглянувшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, он прямиком направился к проёму, из которого торчали кирпичи.

Внутри было слишком темно. Мелькнула мысль включить фары. Но он сразу же отказался от неё. Поразмыслив, Хапуга не нашёл ничего лучше как…закричать.

– Есть кто?

Крик прокатился эхом по зданию.

– Охренеть, это же Хапуга…живой, – раздался откуда-то сверху радостный голос.

– Кто говорит? – закричал Хапуга.

– Артур! – раздалось в ответ.

– Какой ещё Артур? – Хапуга на всякий случай начал отступать назад, к проёму.

– Сын Роберта!

– А…а, – Хапуга облегчённо выдохнул. Теперь он узнал этот голос. Вскоре из темноты появилась тень того самого Артура.

– Ты чего здесь сидишь? – спросил у него Хапуга.

– Отца убили и двух братьев. Меня тоже хотели убить, но я сбежал. Всех наших перестреляли и ваших тоже, – ответил Артур.

Хапуга ждал что услышит нечто похожее.

– Ты один? – спросил Хапуга.

– Нас тут десять человек. Прячемся как крысы и жрём консервы, – Артур подошёл вплотную к Хапуге. – Выйдем – хана. Нас по всему городу ищут люди Алика.

– Алика?

– Сейчас всем в городе заправляет Алик «Македонский». Полный беспредел идёт. Всех под себя подминают, а кто отказывается – валят. Тварь, – в голосе Артура прозвучала открытая ненависть, – только и мечтаю остаться с ним один на один. Душу бы продал ради этого.

– Ладно. Веди меня к остальным. Обмозгуем проблему.

– Пошли.

Хапуга

шёл выставив вперёд руки, часто останавливался и высматривал тень. Часто направлением служил голос Артура.

Свет хлынул в лицо неожиданно. Он был настолько яркий, что пришлось на мгновение зажмурить глаза. Рядом с Хапугой стали раздаваться радостные голоса. Кто-то уже обнимал его, кто-то похлопывал по плечу и постоянно раздавались слова:

– Хапуга, брат…не забыл!

Как только глаза привыкли к свету, перед Хапугой замелькали знакомые лица.

– «Крепыш», – Хапуга обнялся со здоровенным парнем лет тридцати, и сразу же перешёл к следующему: – Андрюха, «Блашка», «Сухарь», «Троша», Васька, «Сапог», «Струк» и ты здесь «Квас», «Кавказ»…он обнимался со всеми, кто находился в этом грязном подвале. Вдоль стен, прямо на полу лежали матрасы. Везде валялись окурки и вскрытые консервные банки. В центре стояли бочки, на которых лежали несколько кусков хлеба и нож. Не лучше выглядели и обитатели этого места. Заросшие, осунувшиеся и исхудавшие с многодневной щетиной на лице.

– Хреново живёте, – сказал Хапуга, оглядывая подвал.

– Мы живём, а другие в могиле лежат, – с горечью отозвался мужчина маленького роста с продолговатым лицом, которого Хапуга назвал «Кавказ».

– Как пахана убили? – негромко спросил у него Хапуга.

– Барон прислал пакет, типа бабло, – ответил, мрачнея Кавказа. – Мы во дворе в карты играли когда цыганёнок вошёл и пакет передал. Санёк взял пакет и понёс Мазуру как всегда. И тут взрыв такой что пол дома разнесло. Часть наших сразу полегла. А тут ещё какие-то уроды в масках залетели, и начали нас косить. Только я, он, – Кавказ кивнул на Крепыша, потом ещё раз кивнул в сторону полного мужчины с круглым лицом, – да Квас и смогли уйти. Остальные там остались. Сразу сюда пришли отсидеться. Думали, посидим денёк-другой, потом выйдем и разберёмся. А тут наша братва стала подтягиваться. Как Мазура завалили, так и пошли гасить всех наших по городу. Наших семеро осталось, и трое Роберта пацаны. Их тоже всех положили. Я пару дней назад выходил разузнать что к чему, – продолжал рассказывать Кавказ, – к Ваньке зашёл.

– Директор спирт завода? – уточнил Хапуга.

Кавказ кивнул.

– Так он аж позеленел когда меня увидел. Говорит: в городе новые бригады появились, а которые остались, все под Аликом работают. На нас всех от воров ксива пришла. Всех приговорили. На воле, в зоне, без разницы – убьют нас. Вот такие дела, Хапуга, – невесело закончил Кавказ.

Хапуга осмотрел мрачные лица. Что тут можно сказать? Он не хуже других понимал насколько тяжёлое положение создалось у них дома, в Ростове.

– А ты как-то живой остался? – раздался голос. – Ванька сказал, что и тебя завалили вместе со Стрелой.

– Стрела живой! – ответил Хапуга.

Эти два слова сразу вызвали оживление. На Хапугу посыпались вопросы:

– А нас не возьмёт? Может побазаришь с ним? Просить бы не стали, но деваться некуда! Как крыс закрыли в подвале, выручай братан!

Хапуга поднял руки призывая к молчанию. Голоса стихли. Он оглядел каждого и только потом выразительно ответил:

– Стрела меня и послал в Ростов. Так и сказал: «Узнай какие дела, а если кому плохо – собери и вези сюда». Место безопасное, бабло есть, считай санаторий, – добавил от себя Хапуга, – посидим там, пока Стрела не решит, что делать дальше. Что скажете братва?