Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
Шрифт:
и строки 199–202, 205–06, 244:
Ce sont les yeux des Amours triomphants; Albane e^ut peint ces fol^atres enfants: L'un, pour servir une flamme secr`ete, Contre un jaloux dirige une lunette; ................................................ Tel `a sa voix joint un clavier sonore; Tel autre esquisse un objet qu'il adore. ................................................ Et dans nos bals, vrais temples de l'Amour… <Это глаза торжествующего Амура; Альбан мог бы написать этих игривых детей: Один, чтобы подогревать тайный жар, ................................................ Вглядывается сквозь зрительную трубу в ревнивца; Так с его голосом сливается звук музыки, Так другой набрасывает эскиз предмета своего обожания. ................................................ И на наших балах, истинных храмов Любви…>.Лагарп (1799) в книге «Лицей, или Курс литературы» (учебник, прекрасно известный Пушкину), гл. VIII, 189 (изд. 1825), цитирует отрывок из «Генриады» Вольтера (1728), песнь IX:
Les fol^atres Plaisirs, dans le sein du repos, Les Amours enfantins d'esarmaient ce h'eros: L'un tenait sa cuirasse encor de sang tremp'ee; L'autre avait d'etach'e sa redoutable 'ep'ee, Et riait en tenant dans ses d'ebiles mains Ce fer, l'appui du tr^one, et l'effroi des humaines… <Игривые забавы на лоне досуга, Ребячливые амуры разоружили этого героя: Один снял с него панцырь, еще омоченный кровью; Другой — грозный меч, И смеялся, держа в своих немощных ручонках Это железо, опору трона и ужас смертных…>и добавляет: «Cette touche est de l'Albane…» <«Это написано кистью Альбана…»>.
Тот же Лагарп в той же книге (изд. 1825), XIII, 560, говоря о «Женитьбе Фигаро» Бомарше, замечает: «Этот очаровательный паж [Керубино] между двумя этими очаровательными женщинами, занятыми тем, чтобы раздеть и снова одеть его — это картина Альбана» (ср.: «ЕО», глава Первая, XXIII, 4 — «одет, раздет и вновь одет»).
Лебрен, «Оды» кн. V, XII:
D'azur il peint une cabane, Et son art, au pinceau d'Albane, Pr^ete d'infid`eles vernis. <Лазурью пишет он хижину, И его искусство, в манере Альбана Исполнено наружного блеска.>.Антуан Лемьер (1723–93), «Живопись» (1769), песнь III:
La foule des Amours de tous c^ot'es assi`ege L'atelier de l'Albane et celui de Corr'ege… <Толпа амуров, осаждающих все углы Мастерской Альбана и Корреджо…>.Хэзлитт в эссе «О вкусе» в своем «Круглом столе» (1817) замечает: «Вкус присутствует в колорите Тициана… Краски плоти у Рубенса напоминают цветы; у Альбано — слоновую кость…».
Байрон в 1823 г., говоря об одной из картин Норманского аббатства, в «Дон Жуане», XIII, LXXI, 5, пишет: «Танцующие мальчики Альбана [купидоны]…» <пер. Т. Гнедич>.
Казимир Делавинь в «Мессинских элегиях», II («Мессинские элегии и различные поэтические произведения», 1823) восклицает:
Adieu, Corr'ege, Albane, immortel Phidias; Adieu, les arts et le g'enie! <Прощайте, Корреджо, Альбан, бессмертный Фидий, Прощайте, искусство и гений!>Ж. А. Амар в «Предуведомлении» к изд. 1820 г. «Сочинений» Жана Батиста Руссо, автора скучных од и чопорных кантат, характеризует его произведения как выполненные кистью Альбана или Корреджо.
Сам Пушкин, в свои овеянные духом французской культуры юные годы, несколько раз упоминал Альбана. В «Монахе» (1813), песнь III, есть следующие строки:
Я кисти б взял бестрепетной рукою И, выпив вмиг шампанского стакан, Трудиться б стал я жаркой головою, Как Цициан иль пламенный Албан. Представил бы все прелести Натальи…В третьем четверостишии написанного четырехстопным размером стихотворения «К живописцу» (посвященного его однокашнику-лицеисту Илличевсюму, 1815) юный Пушкин писал:
Вкруг тонкого Гебеи стана Венерин пояс повяжи, Сокрытой прелестью Альбана Мою царицу окружи [сестра другого лицейского товарища Пушкина — Екатерина Бакунина].В стихотворении «Сон» (1816), одном из его самых первых произведений, обладающих подлинно художественной ценностью (см. коммент. к главе Четвертой, XXXV, 3–4), Пушкин восклицает:
Подайте мне Альбана кисти нежны, И я мечту младой любви вкусил.XLI
1–3безумный... вальса вихорь.В «Оправдании» (1824), стихотворении из сорока строк, написанном четырехстопным размером, Баратынский, в присущей ему неуклюжей, но красноречивой манере, изобразил «безумный вальс», в котором у него кружатся разные нимфы:
Касаяся душистых их кудрей Лицом моим; объемля жадной дланью Их стройный стан…