Комментарий к роману Владимира Набокова «Дар»
Шрифт:
з, z – темно-сине-стального цвета
и, i – светло-желтая (англ. i – in, will – светло-желтая с прим<есью> белил)
к, k, q, c – черно-синяя copie, англ. quite и т. д.
л, l – грязно белая (русское л бледнее)
м, m – мутно-розовая
н, n – светло-желтая с примесью белил
о – белая
п, p – яблочно-зеленая
р, r – черная
с, s, c – голуб<ова>то-стального цвета
т, t – бледно-зеленая
у, ou – охра с примесью белил
ф, f – темно-зеленая
х, h – серая
ц – стального цвета
ш, sh – розовато-серая
ю – золотисто-желтая (u франц. золотисто-зеленая)
э – серовато-желтая
ы – мшисто-серая
я – рыже-бурая
<… >
o
ы – самый тусклый
iu – самый яркий звук всего алфавита
р, r – самый темный
Впоследствии Набоков более детально описал цвета русских букв во второй главе «Других берегов» (Набоков 1999–2000: V, 157–158).
1–188
… с оттенками, которые ему не снились, – и не сонет, а толстый том. – Речь идет о французском поэте А. Рембо (1854–1891) и его знаменитом синестетическом сонете «Гласные» (1883), в котором буквы соотнесены с различными цветами. См. в переводе Гумилева:
А – черно, бело – Е, У – зелено, О – сине,И – красно … Я хочу открыть рождение гласных.А – траурный корсет под стаей мух ужасных,Роящихся вокруг как в падали иль в тине,Мир мрака; Е – покой тумана над пустыней,Дрожание цветов, взлет ледников опасных.И – пурпур, сгустком кровь, улыбка губ прекрасныхВ их ярости иль в их безумье пред святыней.У – дивные круги морей зеленоватых,Луг, пестрый от зверья, покой морщин, измятыхАлхимией на лбах задумчивых людей.О – звона медного глухое окончанье,Кометой, ангелом пронзенное молчанье,Омега, луч Ее сиреневых очей.Любопытно, что у Рембо и Набокова совпадет цвет лишь одной буквы «А».
1–189
… вату, которую изымали из майковских рам? – В эпоху печного отопления на зиму в окна вставляли вторую раму, а между стеклами укладывали вату для теплоизоляции. Весной вторую раму вынимали, а потемневшую, грязную вату выбрасывали, что воспринималось как праздничное ритуальное действо по случаю конца зимы. Набоков называет выставленные рамы майковскими, потому что Аполлон Майков хрестоматийным стихотворением 1854 года ввел этот образ в русскую весеннюю поэзию:
Весна! Выставляется первая рама —И в комнату шум ворвалсяИ благовест ближнего храма,И говор народа, и стук колеса.Мне в душу повеяло жизнью и волей:Вон – даль голубая видна …И хочется в поле, в широкое поле,Где, шествуя, сыплет цветами весна!1–190
Такова буква «ы», столь грязная, что словам стыдно начинаться с нее. – В приведенном выше перечне буква «ы» – «серо-мшистая», «самая тусклая буква алфавита». В «Других берегах» она не упоминается. Ср. рассуждение о букве «ы» в «Петербурге» Андрея Белого: «В звуке „ы“ слышится что-то тупое и склизкое … <… > Все слова на еры тривиальны до безобразия: не то „и“; „и-и-и“ – голубой небосвод, мысль, кристалл; звук и-и-и вызывает во мне представление о загнутом клюве орлином; а слова на „еры“ тривиальны; например: слово рыба; послушайте: р-ы-ы-ы-ба, то есть нечто с холодною кровью … И опять-таки м-ы-ы-ло: нечто склизкое; глыбы – бесформенное: тыл – место дебошей …» (Белый 1981: 42).
1–191
Если бы у меня были под рукой краски, я бы вам так смешал sienne br^ul'ee и сепию, что получился бы цвет гуттаперчевого «ч» … – В списке 1918 года буква «ч» пропущена, в «Других берегах» отнесена к группе «мутных промежуточных оттенков» и названа «клистирной» (Набоков 1999–2000: V, 158). Смешение светло-коричневой сепии с темно-желтой «сиеной жженой» должно дать желто-коричневый цвет.
1–192
… если я мог бы вам насыпать в горсть тех светлых сапфиров, которые я ребенком трогал <… > когда моя мать <… > переливала свои совершенно небесные драгоценности из бездны в ладонь <… > и если отодвинуть в боковом окне фонаря штору, можно было видеть вдоль набережных фасадов в синей черноте ночи изумительно неподвижные, грозно-алмазные вензеля, цветные венцы … — Речь идет о праздничной иллюминации на Английской набережной (см.: [1–16] ), которую устраивали на Рождество, Пасху и в «царские дни» (тезоименитства и дни рождения императора, императрицы и наследника). «На богатых домах и правительственных зданиях горели газовые вензеля из букв членов царствующей фамилии с коронами. (Со временем эти газовые горелки на вензелях были тоже заменены электрическими лампочками.) На столбах газовых фонарей устанавливались звезды из трубок, которые тоже светились» (Засосов, Пызин 1999: 30). В «Других берегах» Набоков вспоминает, как в детстве он любовался драгоценными камнями матери и праздничными иллюминациями, «когда в ватной тишине зимней ночи гигантские монограммы и венцы, составленные из цветных электрических лампочек – сапфировых, изумрудных, рубиновых, – глухо горели над отороченными снегом карнизами домов» (Набоков 1999–2000: V, 159).
1–193
Buchstaben von Feuer – огненные буквы (нем.). Цитата из баллады Г. Гейне «Валтасар» (сборник «Книга песен», 1827) на ветхозаветный сюжет о пире вавилонского царя Валтасара, во время которого таинственная рука начертала на стене пророчество о гибели его царства (Дан. 5: 5–28).
1–194
Как в десять лет писали драмы, а в пятнадцать элегии, – и все о закатах, закатах … — В юношеской книге Набокова «Стихи» (1916) встречается целый ряд банальных романсовых формул с мотивом заката: «закат умирает в мерцании», «сжигал себя закат безумием цветным», «заката бледный паж», «страстно догорало / Заката торжество» и т. п.
1–195
«И медленно, пройдя меж пьяными …» – цитата из стихотворения Блока «Незнакомка» ( «По вечерам над ресторанами …», 1906).
1–196
От стихов она требовала только ямщикнегонилошадейности … — то есть ценила в поэзии лишь душещипательные романсы типа «Ямщик, не гони лошадей!» Н. А. фон Риттера (1846–1919) на музыку Я. Л. Фельдмана.
1–197
… погибла от сыпного тифа – Бог знает где, Бог знает как … — Ямбическое вкрапление. Похожие конструкции встречаются в черновом варианте строфы XXXV шестой главы «Евгения Онегина»: «Не помню где, не помню как» (Пушкин 1937–1959: VI, 411): и в поэме А. К. Толстого «Алхимик» (1867): «Не знаю где, не знаю как» (Толстой 1963–1964: I, 539).