Коммуналка (сборник)
Шрифт:
В первый же день обретенной свободы я бежала домой с работы и точно знала, чем я сейчас займусь. Я влетела в квартиру, бросила плащ на стул и приступила к тому, о чем давно мечтала.
Самоклейка снималась со стен цельным куском. Она издавала приятный моему сердцу прощальный треск и падала на пол. Содрав последний кусок, я свернула все содранное в большой рулон и вынесла на улицу в мусорный контейнер.
Уфф!
Я была счастлива!!!
Но вечером ко мне в гости заглянула мама и ужаснулась, увидев голые серые
– Ира, – шепотом, со слезами в голосе, мама спросила, – Где?
Она опустилась в кресло, стоявшее в углу прихожей и вопросительно глядела на меня.
– Далеко, – неопределенно ответила я. Слово «помойка» выговорить я не смогла. Это слово могло травмировать маму.
Мама обиделась. Но я-то хорошо знала, что надолго она обижаться не умеет
– Ма, – обняла я ее, – это же теперь моя квартира, – я тоже решила сделать ремонт.
При слове «ремонт» глаза у мамы высохли от слез, и она с готовностью спросила: «Тебе помочь?»
Я же говорю, что она, мама моя, необидчивая такая. Как ребенок, надует губы, но лишь покажешь новую игрушку, сразу все забывает
И это все была лирика.
Так о чем это я?
И, похоже, что уже не сплю. Или сплю? Ущипнуть себя, что ли? так ведь синяк останется, кожа у меня такая нежная. Чуть что, и синяк.
И впрямь, я не сплю. Сколько там натикало, кукушечка моя? Молчит. Наверное, гирьки перетянуть надо
Время – полдевятого. С Веруней встречаемся в час. Пора и собираться.
Надо сказать, что я вовсе не копуша какая-нибудь. Просто не люблю делать все второпях.
Не то, что моя двоюродная сестрица. Вскакивает за 15 минут до выхода на работу, носится по квартире, как оглашенная, половину забудет, потом вылетает из квартиры в разных туфлях.
Ой, умора просто! Один раз она туфли свои разные только уже в метро увидела. Хорошо, на работе пара запасная была.
А я так не люблю
Если мне надо выходить в 12. Я встану в семь. Поставлю чайничек, чайку зелененького попью, посижу полчасика, новости посмотрю, потом уж буду завтракать, краситься и одеваться. И выйду пораньше
Есть у меня, конечно, один недостаток. Всегда и всюду появляться раньше намеченного срока. Вечно – притащишься рано и болтаешься. Это еще с институтских времен пошло.
Конечно же, сегодня я тоже была на месте встречи раньше положенного времени. Аж на сорок минут!
Погуляла у нулевой отметки, что у Иверских ворот.
Сегодня выходной, поэтому такая суета возле этой медной таблички перед входом в часовню. Влюбленные и туристы в очереди стоят, чтоб на ней сфотографироваться. Натертая подошвами медная табличка сверкала под июньским солнцем словно золотая.
Зайти что ли в ГУМ, давненько там не была. С парковкой там такая всегда проблема, а сегодня я без машины. Люблю я ГУМ. Студенческой любовью! Но в этот момент, наконец-то появилась
Я удивилась такой точности, потому что у Веруни в самый неподходящий момент гнутся ключи, ломается на полпути автобус, а поезд метро подолгу стоит в туннеле
– Ты не заболела? – спросила я подругу.
– Не-а, к родителям гости приехали. Тоска смертная – молодость вспоминают! Как в той песне: «Фонтаны били голубые, и розы красные цвели». Обнять и рыдать! Я вовремя сбежала, чтобы они окончательно не убедили меня, что вот «В ИХ ВРЕМЕНА!» Ну, ты меня поняла.
– Тяжелый случай!
– Хуже, они иногородние, на три дня приехали. Сегодня ночую у Светки, завтра у тебя, можно?
– Ради Бога!
Мы пошли пешком на Каретный ряд, где находился ресторан.
Нам достался уютный столик у окна на двоих. Метрдотель профессиональным взглядом сразу вычислил нас, спасибо ему. Нам нужно поплакаться, поэтому свидетели нам были ни к чему.
Мы заказали вазу фруктов и минералку да по 50 граммов лучшего французского коньяка. Потом подумали и добавили еще по 50.
– Буся, у тебя что-то случилось?
– Нет, – ответила я, – а что, что-то должно было случиться?
– Ты волосы покрасила.
– Подумаешь!
– Я-то тебя хорошо знаю, если перекрасилась, что-то произошло или?
– Нет, Верусь, ничего. Сегодня вечером жду мастера по установке посудомоек.
– А тот, прошлогодний с Манежа, тебе так и не позвонил?
– Спи спокойно, не позвонил.
– И как ты могла постирать блузку с его визиткой в кармане.
– Да вот так! Но и он сам тоже не позвонил ведь!
Не стану же я Веруне рассказывать, как искусала все локти, обнаружив в кармане блузки размякший кусочек картона. Но плакаться – не в моих привычках.
– Вот так люди и отказываются от своего счастья, – философски заметила Веруня.
Я пригубила коньяк и задумалась. Вернее, впала в свои воспоминания. Конечно, я видела, что происходило вокруг меня. Даже что-то отвечала подруге.
Какие-то девчонки-зелепухи с голыми пупками и пирсингом хохотали за соседним столом шуткам своих кавалеров, не забывая строить глазки всем проходившим мимо мужчинам. По их разговору поняла – студенты. А там, где гуляют студенты, там дым коромыслом. Даже в таком заведении, как ресторан «Парижская жизнь».
«Эх, где мои семнадцать лет? На большом Каретном…»
Но сама я была далеко-далеко. В том летнем субботнем дне в июне прошлого года.
И надо было Веруне сегодня об этом вспомнить.
Кощей
Мы познакомились по Интернету прошлой зимой. Обменялись фото. Покидались письмами по e-mail’у. Пошутили и пококетничали, желая показать себя с разных сторон. Короче. Виртуально мы понравились друг другу.
Потом он уезжал в командировку на полтора месяца, а, приехав, пошел ва-банк.