Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 2)
Шрифт:
В редакцию "Правды"
О НАШЕЙ ЗАВИСИМОСТИ ОТ МИРОВОГО РЫНКА
Попытка представить дело так, будто неизбежное развитие наших связей с мировым рынком есть для меня довод против возможности нашего социалистического развития, не только нелепа и недобросовестна, но и прямо бессмысленна. Я спорил и спорю против сознательных и бессознательных теоретиков "замкнутого хозяйства", которые "отвлекаются" от международного фактора, а международный фактор понимают только, как военную интервенцию. Я доказывал и доказываю, что "международный фактор" выражается, прежде всего, в экспорте и импорте, которые ставят нас в зависимость (по Ленину подчиняют) мировому рынку. Я доказывал и доказываю, что в ближайший период роль экспорта и импорта, а значит и наша зависимость от мирового рынка, будет возрастать. Я доказывал и доказываю,
* Секретарь Сталина. [Приписка Троцкого]
нутого"хозяйства. Надо и об этом сказать несколько слов. Разумеется, и в займах, и в концессиях, и в растущей зависимости от экспорта и импорта имеются свои опасности. Отсюда вытекает, что ни в одном из этих направлений нельзя распускать вожжей. Но есть и противоположная опасность, никак не меньшая: она состоит в задержке экономического развития, в более медленном темпе его роста, чем тот, который допускается активным использованием всех мировых возможностей. А в выборе темпа мы не вольны, так как живем и растем под давлением мирового хозяйства. Слишком голым и абстрактным представляется довод насчет опасностей войны или блокады в случае нашего "врастания" в мировой рынок. Поскольку международный обмен во всех его формах экономически усиливает нас, постольку он укрепляет нас и на случай блокады или войны. Что наши враги могут еще попытаться подвергнуть нас этому испытанию - на этот счет у нас не может быть никаких сомнений. Но, во-первых, чем многообразнее будут наши международные хозяйственные связи, тем труднее будет разорвать их и нашим возможным врагам. А, во-вторых, если это все же случится, мы окажемся несравненно сильнее, чем были бы при замкнутом и потому замедленном развитии. Кое-чему в этом отношении мы можем научиться из исторического опыта буржуазных стран. Германия развернула в конце XIX и в начале нынешнего века могущественную индустрию, опираясь на которую она стала активнейшей силой мирового хозяйства. Ее внешнеторговые обороты и связи с иностранными, в том числе заокеанскими, рынками получили в короткий срок огромное развитие. Война сразу оборвала все это. По своему географическому положению Германия подверглась с первого дня войны почти абсолютной экономической закупорке. И, тем не менее, весь мир был свидетелем поразительной жизненности и выносливости этой высокоиндустриальной страны. Предшествующая борьба за рынки развила в ней исключительную гибкость производственного аппарата, которую она до конца использовала на ограниченной национальной базе во время войны.
"Мировое разделение труда не есть такое обстоятельство, которое можно скинуть со счетов. Всемерно ускорить собственное развитие мы можем только умело пользуясь ресурсами, вытекающими из условий мирового разделения труда". (Из книги "К социализму или к капитализму?", сс. 63--64.) Эти строки, надеюсь, совершенно точно отвечают на все позднейшие споры по этому поводу и, в частности, на выдумку Бухарина, будто я говорю только о нашей растущей зависимости, игнорируя рост нашей силы.
На прошлом пленуме я уже в реплике разъяснил Бухарину, что не отвлекаться надо от мировых зависимостей, а осознать их, и в этой осознанной зависимости найти ресурсы для повышения нашего удельного веса и нашей мощи. Это вовсе не значит, что мы будем идти к положению самодовлеющего хозяйства. Нет.
В пояснение своей мысли я приводил пример концессий технической помощи. Вчера трест производил турбины независимо, но плохо и дорого. Сегодня он производит их под руководством и прямым контролем иностранной фирмы, платит ей значительную дань, но производит турбины лучше и дешевле. Увеличилась ли наша зависимость? Увеличилась. А наша экономическая сила возросла или ослабла? Возросла. На этом примере я иллюстрировал и разъяснял диалектику развития наших взаимоотношений с мировым хозяйством. Из всего этого вытекает не мое неверие в социализм, а моя непримиримая враждебность к философии черепашьего шага в четырех стенах самодовлеющего хозяйства ("отвлечение от международного фактора").
Я не делаю себе никаких иллюзий насчет того, что это мое краткое разъяснение, которое опирается на элементарнейшую логику вещей и идей, на совершенно точные цитаты, на все направление той политики, которую я отстаиваю, и которое (разъяснение) могло бы быть подкреплено десятком не менее убедительных цитат, окажет какое бы то ни было действие на полемическую линию "Правды" в этом вопросе. Тов. Бухарин по-прежнему будет брать в кавычки фразы, которых я не говорил, рвать цитаты посередине и вообще "отвлекаться" от ясного смысла того, что я хотел выразить в рамках отпускаемого мне минимальнейшего времени.
* ? *
В речи своей на XIV съезде тов. Сталин сказал: "В области внешней торговли очень многое зависит не только от нас, но и от поведения западно-европейских капиталистов, причем, чем больше растет наш экспорт и импорт, тем больше мы становимся зависимыми от капиталистического Запада, тем больше становимся уязвимыми для ударов со стороны врагов". (Стен. отч. XIV съезда ВКП (б) , стр. 29.)
Спасение против зависимости, рост которой в этих строках признан полностью и целиком, Сталин видит в резервах - в вопросе важном, но никак не основном. Эта ошибка его вытекает из его ошибочной позиции в основном вопросе: о темпе нашего развития. По тов. Сталину, у нас есть "темп темпов", который вполне "достаточен" для построения социализма, причем к этому не надо "припутывать" международный фактор (см. речь Сталина на апрельском пленуме 1926 г.). На самом деле, достаточность или недостаточность нашего темпа может быть измерена только масштабами мирового хозяйства, ибо темп нашего развития международно обусловлен. Забывать об этом, значит забывать об основном. Но во всяком случае, против приведенных выше слов Сталина можно направить все те обвинения, которые Сталин, Бухарин и другие направляют против моих слов о нашей растущей зависимости от мирового рынка.
Надеюсь, что буду иметь возможность разъяснить эти вопросы хотя бы на страницах "Большевика", как показали снова слова тов. Микояна и др., путаница в этих коренных вопросах наведена чудовищная.
Л, Троцкий 15 апреля 1927 г.
ТЕЗИСЫ ОБ АНГЛО-РУССКОМ КОМИТЕТЕ
Под действием послевоенного полевения английских рабочих масс,
часть английских либеральных рабочих политиков (парламентских и тред
юнионных) сдвинулась влево. Это создало возможность образования
Англо-Русского комитета как временного нашего блока с реформиста
ми, делающими шаг вперед. Такие блоки - при полной свободе критики
временного союзника - неизбежны и необходимы.
Переход движения масс в открытую революционную стадию (гене
ральная стачка) отбросил либеральных рабочих политиков (парламент
ских и тред-юнионных) в лагерь буржуазной реакции. Они сознательно и
открыто предали генеральную стачку, а затем подкопали и предали стачку
углекопов. С этого момента сохранение блока с ними становилось грубей
шей политической ошибкой, каких еще не знала история нашей партии.
В реформизме всегда заключена возможность предательства. Но это еще
не значит, что реформизм и предательство в каждый момент тождествен
ны. С реформистами могут быть временные соглашения, когда они дела
ют шаг вперед. Когда же они, испугавшись развития движения, предают
его, сохранение блока с ними означает попустительство предателям, при
крытие предательства...
Вопрос о том, сохранить ли Англо-Русский комитет или взорвать