Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 4)
Шрифт:
вергая их избиению. Чаще всего такого рода налеты сопровождались
разнузданными выкриками черносотенного, в частности, антисемит
ского характера, - совершенно независимо от того, к какой националь
ности принадлежал избиваемый. Здесь повторилось точка в точку то, что наблюдалось при избиении большевиков на улицах Ленинграда в июле 1927 г., когда наибольшую активность и решительность проявляли наиболее черносотенные элементы. Целый ряд потерпевших коммунистов нам известен. На основании их показаний, как и показаний свидетелей, можно без труда установить виновных. Все действия такого рода ни в малейшей степени не походили на расправу толпы. Наоборот, все они совершались за спиной толпы, при небольшом количестве зрителей, силами небольших групп, при руководящем участии официальных или полуофициальных лиц, которых, как уже сказано, не трудно найти.
Мы спрашиваем вас: намерены ли вы произвести формальное, открытое и беспристрастное расследование по названным нами и многим не названным хулиганским бесчинствам против оппозиционеров или подозреваемых в оппозиционности. Значение этого вопроса для дальнейшего внутреннего развития нашей страны не требует пояснений. В случае неполучения от вас ответа, мы примем для освещения всего этого дела те меры, которые вытекают из интересов нашей партии, нашей революции и международного рабочего движения.
[Л. Троцкий] 9 ноября 1927 г.
В ЦК И ЦКК ВКП (б) Копия: тт. Зиновьеву и Троцкому
Двинолес, парт. ст. с 1913 г. чл. бил. No 0030392 А. Николаев
ЗАЯВЛЕНИЕ
В день десятой годовщины Октябрьской революции, в 10 час. утра, 7 ноября 1927 г.
– моя квартира, находящаяся во 2-м этаже на углу Бауманской и Бакунинской -- подверглась налету со стороны местных партийных и советских властей. В числе налетчиков оказались секретарь райкома Цихон, меньшевик Ходоров (преподав, академии) и председатель райсовета Сафронов, в присутствии милиции, пользуясь своим привилегированным положением и перевесом в физическом отношении, налетчики учинили следующие бесчинства:
Ругаясь площадной бранью, ворвались в квартиру и сорвали с балкона вывешенные мною изданные ленинско-большевистские плакаты с нижеследующими лозунгами:
"Выполним завещание Ленина" (2 т.).
"Повернем огонь направо против нэпмана, кулака и бюрократа".
(1 пл.).
"За подлинную рабочую демократию" (1 пл.).
4) "Да здравствуют вожди мировой революции Троцкий и Зиновьев'!
Кроме того, были сорваны вывешенные впоследствии портреты
Ленина, Зиновьева и Троцкого в рамке красноармейской звезды.
На мой вопрос к секретарю райкома Цихону, какое право имеет он
и пред. Совета Сафронов врываться в квартиру к коммунисту и, вместе с фашистом Ходоровым, попирать советские законы, кто ответственен будет за самоуправство?
Цихон закричал: "Молчи, сволочь, ты не делал революцию!"
На мой второй вопрос - за кого он, за кулака, нэпмана и бюрократа, или против? За выполнение завещания Ленина или против завещания?
Цихон ответил, что он за партию.
На мой вопрос: с каких пор наша партия стала защищать кулака, нэпмана и бюрократа, с каких пор партия Ленина стала кулацкой партией?
Цихон, махая кулаками около моего лица, кричал: "Молчи, сволочь, не то арестую!" На угрозы Цихона я ответил, что угрозы ареста не страшны, сидел при царском режиме и при Керенском, революционера арестом не запугаешь.
После сего инцидента, Цихон, Сафронов и меньшевик Ходоров ушли, дав распоряжение милиции всех присутствующих переписать, а меня не выпускать из квартиры.
Просидев под домашним арестом часа полтора, я потребовал своего освобождения.
Начальник отделения милиции (фамилию не знаю) дал согласие на мое освобождение при условии, если я ему отдам в качестве "трофея" вещественное доказательство (сорванные плакаты), я согласился на передачу таковых, при условии выдачи мне соответствующей расписки и по получении таковой, одновременно с милицией, покинул квартиру.
Минут через двадцать, после моего ухода, ко мне пришел один из товарищей, увидев портреты вождей (Ленина, Зиновьева и Троцкого) сделал попытку выставить их в окно, но не успели они показаться в окне, как были сорваны стоявшей на углу милицией.
Ворвавшийся в комнату начальник милиции угрожал арестом жене.
Так прошел день 10-й годовщины Октября.
Возмущенный до глубины души неслыханной наглостью разгулявшихся "партийцев"-налетчиков, которые, будучи ответственными руководителями партии и советской власти, под охраной местной милиции, позволили себе, в присутствии тысячной толпы, издеваться и надругаться над ленинскими лозунгами, портретами Ленина и его ближайших учеников и соратников Зиновьева и Троцкого. Доводя вышеизложенное до вашего сведения, прошу ЦК и ЦКК привлечь к ответственности "не взирая на лица" (Ленин), всех членов партии, принимавших участие в
столь гнусном деле. А. Николаев
10 ноября 1927 г.
РАСПИСКА НИКОЛАЕВА
По распоряжению тов. Цихона, мною были сняты лозунги:
Выполним завещание Ленина (2),
За подлинную рабочую демократию (1).
Здесь помещался Совет (1).
Остальные два лозунга были взяты тов. Цихоном.
(подпись)
7 ноября [19] 27 г.
ЧТО БЫЛО У ГОСТИНИЦЫ "ПАРИЖ" 7 НОЯБРЯ 1927 г.
Около 11 час. утра 7 ноября, во время прохождения колонн демонстрантов Хамовнического района, на открытый балкон конторы 27-го Дома Советов (быв. гостиница "Париж"), выходящий на угол Охотного ряда и Тверской ул., вышли член ЦК ВКП (б) и член ЦИК тов. Смилга, быв. секретарь ЦК при Ленине, тов. Преображенский и еще несколько других товарищей. Вышедшие на балкон товарищи приветствовали проходившие колонны демонстрантов и, провозглашая приветствия по адресу вождей Октябрьской революции, вывесили на балконе под портретом тов. Ленина красное полотнище с лозунгом "Назад к Ленину!". Проходившие колонны демонстрантов дружно, всей массой отвечали на приветствия с балкона, за исключением одиночек, идущих у знамен во главе каждого предприятия и вооруженных свистками и пищалками. Эти одиночные свистуны свистели, пищали, кричали "Долой!". Но эти одиночные свистки и крики тонули в мощных раскатах "Ура!" всей массы демонстрантов, переплетаясь с приветствиями из рядов демонстрантов по адресу оппозиции, большевиков-ленинцев и ее вождей.
Растерявшиеся в первое время распорядители демонстрации, получив, по-видимому, соответствующие инструкции, стали отделять из проходивших колонн небольшие отряды вооруженных свистками, пищалками, огурцами, помидорами, камнями, палками и пр. и оставлять их на углу Тверской и Охотного под балконов 27-го Дома Советов. Одновременно сюда же стали подъезжать на автомобилях: секретарь Краснопресненского райкома Рютин, председатель Краснопресненского райсовета Минайчев, секретарь МКК Мороз и др. члены МК и МКК. Сюда же прибыл с группой командиров Начпуокр Булин.