Комната старинных ключей
Шрифт:
– Зачем вы ее вообще спроектировали? – поинтересовался Бабкин.
– Сперва думал сделать там еще одну обманную комнату. Но потом отказался от этой идеи. Василий превратил ее в морозильник, и я благополучно забыл про это.
– Давид, конечно, сидел как на иголках. Он же не знал, что вы не пользуетесь подвалом.
– Как ты догадался, что он полезет туда за ключом? – с любопытством спросил Сергей.
– У меня имелось три объяснения, почему ему так нужно попасть вниз. Сперва я решил, что он хочет уничтожить какие-то улики. Потом предположил, что он попробует
– Блестяще! – восхитился Анжей. – Вы просто невероятны!
– Да, – сокрушенно согласился Макар. – Мы просто невероятные идиоты.
– Почему?!
– Потому что самое плохое, что можно сделать – это недооценить противника. Я повел себя как форменный баран, когда решил схватить его.
Бабкин подпер подбородок ладонью и мечтательно произнес:
– Надо было сразу тюкнуть его по тыкве ломиком. Так ведь нет: развели церемонии. Положил бы он нас там всех. Мы-то ладно, заслужили своей глупостью. А вот Полину было бы жалко.
– Нет, – возразила Полина, – меня тоже не жалко. Я закрыла библиотеку изнутри. Боялась, что Давид вздумает сбежать, а вы его не удержите.
– Фестиваль идиотов, – констатировал Илюшин. – Василий, бедный, слыша наши крики, метался снаружи. В конце концов он выбил дверь кабинета, разломал шкаф и, к счастью, решил не тратить времени на то, чтобы отодвинуть часы. Он их просто опрокинул. По счастливой случайности – на голову нашему безумному другу.
– Памятник поставить Василию! – Бабкин нервно отпил остывший чай. – Клянусь, я впервые видел такую скорость реакций. Анжей, вы не знаете, Давид занимался какими-нибудь единоборствами?
– Никогда от него об этом не слышал.
– Тогда вдвойне странно. Мне его взгляд будет сниться ночами.
– Котлеты тебе будут сниться ночами, – насмешливо сказал Илюшин. – И борщ Клары Ивановны.
Бабкин замахнулся на него ложкой, но Макар увернулся.
– Что ж… – задумчиво сказал Анжей, – теперь, кажется, все понятно.
Бабкин встал и с хрустом размял пальцы.
– Пора бы вызвать милицию, Анжей. Если только вы не хотите остаться с трупом в подвале и связанным Давидом.
– Не худший вариант… – пробормотал Ковальский. – Как представлю, что здесь начнется с приездом ваших бывших коллег! Все будет вверх дном.
– Подождите, подождите! – не выдержала Полина. – Вам, может, все понятно, а мне нет. Например, почему у вас, Макар, свитер был сухой? Вы ведь были в оранжерее?
– Был. Анжей?
Илюшин вопросительно взглянул на Ковальского. Доктор подумал и кивнул.
– Что? – напряглась Полина. – Это что сейчас было такое?
– Разрешение, – непонятно ответил Макар. И без перехода добавил: – Из дома в оранжерею ведет подземный ход. Зеленая дверь с птицами на первом этаже. А в оранжерее он замаскирован под ящиком с рассадой. Куда вас не пускали, помните?
И, глядя на вытянувшееся лицо Полины, участливо
– Может, нашатыря?
– Подвалы, – сердито бормотала Полина, перетаскивая в кухню чашки, – подземные ходы! Потайные лестницы! Нет бы посудомойку купить на двенадцать комплектов, а не на девять. Не влезает же ничего. Тьфу!
Она вытерла пот со лба и поставила последнюю чашку в раковину. Все равно не поместится…
Оперативная группа уехала двадцать минут назад. Чуть раньше увезли тело эконома.
Ковальский до последнего не хотел обращаться в милицию. Но циничный Макар в ответ на его осторожный вопрос, что можно сделать с телом, предложил замуровать Анатолия в стену дома. А Бабкин тут же посоветовал рядом с ним заложить кирпичами и Давида Романовича. И даже обещал свою помощь в этом деле. «Можно его и не убивать, – пробасил он. – Я бы даже настаивал на этом».
Анжей спал с лица и безропотно согласился с тем, что милиция – меньшее из зол.
Илюшин уточнил, уверен ли в этом Доктор. «Труп в стене придает любому дому старинное очарование», – заверил он. Разве не это требуется Анжею?
Ковальский попросил не издеваться над ним. И отправился звонить в милицию.
Полина не видела, как увозили Давида Романовича. Но Василий сказал ей, что тот не проронил ни одного слова. «И глаза у него были сонные», – добавил Вася.
Полина зевнула. Как же хочется спать…
Уже несколько часов как рассвело. Дождь наконец-то успокоился. Выжатое досуха небо стало нежно-серым, как утиный пух. То тут, то там из пуха пробивались белые перышки облаков.
– Вы устали, бедная моя девочка, – сочувственно сказал за ее спиной Анжей. – Боже мой, бросьте немедленно эту посуду! Идите спать!
Но при виде Доктора сонливость слетела с Полины.
– Только после того, как вы мне кое-что объясните!
Ковальский покорно развел руками.
– Разве я могу вам отказать? Вы столько для меня сделали.
У Полины хватало вопросов.
– Зачем? Зачем эти игры с переодеванием? Для кого вы притворялись, когда здесь никого не было, кроме нас с Васей? Неужели для меня?
Анжей воздел руки к небу:
– Ах, нет же! Нельзя сказать, что я делаю это для кого-то! Но поймите же, дитя мое: я фокусник, артист! Мне постоянно требуется элемент игры, морока. В том числе и тогда, когда притворяться не перед кем. Это витамин, оживляющий мою душу. Я испытываю удовольствие, перевоплощаясь в добросовестного Садовника. Клянусь вам, даже если бы я жил один, я бы все равно по утрам пробирался в оранжерею и надевал парик Армена.
Он подумал и добавил:
– Это дает возможность прожить кусочки из разных жизней.
– Тут с одной бы разобраться, – пробормотала Полина.
– Вы правы. Но из своей одной я сделал то, что хотел. Для всех я Доктор. Человек с необычными способностями. И эта роль мне по душе. Она больше всего отражает меня самого.
– Что значит «роль»? – не поняла Полина. – Вы так говорите, как будто это неправда. Вы действительно человек с необычными способностями!
– Нет, – сказал Анжей.