Компасу надо верить

Степаненко Владимир Иванович

Перед школой я приосанился, выгнул грудь колесом. Пусть Колобок посмотрит, какой у меня дядя!

Деревянные ворота школы были широко распахнуты. Во дворе ползал трехосный ЗИЛ с подъемным краном. У основания длинной стрелы прилепилась кабинка маленькая, как скворечник. Из окошка скворечника выглядывал шофер.

Длинная стрела крана то и дело описывала полукружья, перенося тяжелые части разных машин.

— Без слона не обошлись, — я довольно засмеялся. — Кран притащили, увозят железо!

Около высокой кучи железа суетились Колобок и Эля Березкина.

Директора

школы я привык видеть всегда в отглаженном костюме и белой рубахе. Галстуков у него целый набор, меняет каждый день. А сейчас его нельзя было узнать. На руках брезентовые рукавицы. Темно-синий шевиотовый костюм в рыжей окалине. Галстук сбился в сторону. На лбу капли пота.

Кран поднял красный от ржавчины каток трактора и понес его бережно к высокому ЯАЗу.

Тяжелый каток гулко ударил по широкому кузову грузовика.

— Отвязывайте! — зло крикнул шофер автопогрузчика. — Провозишься здесь неделю. Свалили металлолом на школьном дворе. Развернуться негде. Того и гляди, угол дома снесу!

— Так вышло! — оправдывался заискивающе перед шофером Колобок. Тяжело вздохнул.

Стрела автопогрузчика неторопливо проплыла выше деревьев и снова повисла над горой ржавого металла.

Андрей Петрович потащил колючий стальной трос к погнутой раме трактора.

— Разве дети притащат такую раму! — Шофер в скворечне громко засмеялся. — Я так думаю: надо еще один кран вызывать. Мне такую вагу не поднять. Правда, майор?

— Я не знаю, — сказал дядя Макарий и обошел автопогрузчик. — И не все понимаю, что здесь происходит. Вам видней. Андрей Петрович, вы меня вызывали? Я Мурашкин, Юры Мурашкина дядя.

— Вы Мурашкин? — Колобок задумчиво потер рукавицей лоб. — Как же, вызывал. Рад познакомиться. — Протянул рукавицу, но тут же спохватился и резко отдернул ее назад. — Простите, железо грузим. Опасно ребят подпускать. Решил сам помочь!

— Школьный двор похож на перевалочную базу.

— Согласен с вами. Настоящая перевалочная база. Родитель один перестарался. — Колобок повернулся к дяде Макарию. — Приказали собирать металлолом. А я еще премию установил лучшим сборщикам — футбольную форму и бутсы. Разжег страсти! Вы Мурашкин? Помню, помню, вызывал. В шестом «А» прогульщики завелись. Ваш Юра отличился. Два дня прогулял.

— А я не знал об этом! — дядя Макарий строго посмотрел на меня. Толкнул ногой звездочку гусеничного трактора. Но она не колыхнулась.

— Говорите, разгорелись страсти?

— Больше чем надо. Тарлыков решил помочь сыну… Не успел я оглянуться — завалили двор утилем. Идемте в школу. Я вам все расскажу. Эля, помоги грузить. Рукавицы возьми.

— Хорошо, Андрей Петрович! — Эля, близоруко щуря глаза, неторопливо стала натягивать рукавицы.

— Давай сюда рукавицы! — дядя Макарий шагнул к Эле.

— Товарищ Мурашкин. Мы сами погрузим, — ласково заговорил Колобок. — Зря извозитесь!

Я хотел посоветовать Колобку, чтобы он оставил дядю Макария в покое. За короткое время я успел его хорошо изучить. Упрямый и настойчивый. Если что задумал, от

своего не отступится.

— Цепляй, майор! — весело закричал шофер погрузчика. — А то у меня в этом дитячьем кутке работа не идет!

Дядя Макарий показал, что он умеет работать, и только выкрикивал:

— Вира, вира! Майна, майна! — Большой палец рукавицы то вдруг устремлялся в небо, то скользил к земле.

— Дило пишло! Гарно! — шофер погрузчика развеселился.

Никто не заметил, как во дворе появился Алешка Звездин.

Алешку нельзя было узнать. В честь какого праздника он так вырядился? Не на танцы же он собрался днем?

— Здравствуй, Юра! — Алешка поздоровался со мной за руку и спросил шепотом: — Рассказал дядьке о дневнике?

— Узнал… Так вышло!

— Здравствуйте, Макарий Ксенофонтович!

Дядя Макарий повернулся. Алешка увидел боевые ордена на кителе. Обалдело вытаращил глаза.

— Макарий Ксенофонтович, это мы виноваты. Кто знал, что так выйдет! — Алешка ткнул рукой в кучу железа. — Мы этот хлам приперли сюда. А надо было сдать в металлолом. Отвезли бы на железнодорожную станцию, и крышка. Посмотрите, как двор перепахали. Хоть картошку сажай. Тарлыков для сына хлопотал. Все шоферы возили. Поверили, что субботник, ну и старались!

— Звездин, ты не путай! — недовольно сказал директор. — Сами разберемся. Не мог я отказаться от помощи родителей.

— А я не путаю, — Алешка махнул рукой. — Меня-то чего обманывать? Вы знаете, кто возил железо. Двор машины распахали. Тарлыкову платить за прогон машин. Не отвертится. А сейчас погрузчик прислал. Кто будет платить за погрузчик? Школа? Как вы договорились с начальником гаража? Дорого будет стоить школе такая помощь родителей.

— Постой, Звездин. Очень ты речист стал. Давно я не слышал, как ты занимаешься в вечерней школе.

«Теперь возьмется Колобок за Алешку», — подумал я, жалея приятеля.

— Андрей Петрович, — вмешался дядя Макарий. — Ни к чему спор. Звездин прав, надо было отвезти на железнодорожную станцию. Здесь, наверное, больше ста тонн. Пионерам столько никогда не собрать!

— Алексей, а рейсы с железом записаны в путевках? — спросил дядя Макарий.

— Все оформлено, честь по чести!

— Андрей Петрович, путевки усложнили дело. Это документы. Не могу понять, как согласились? Ребята сами бы собрали металлолом. Раньше собирали. Разве для славы старались? Но кому она нужна? Заведующему гаражом? Вам? Пионерам?

— Трудно мне сказать…

— Привыкли к показухе, — вмешался в разговор Алешка. — Надо, чтобы школа заняла первое место в районе! Приятно. А Тарлыкову лестно свою власть показать. «Я хозяин гаража. Приказал — возите». А машины и гараж государственные. Заплатит за прогон машин — все поймет. Нельзя лазить в карман государства. Комсомольцы в гараже так решили. Мы долго говорили… Плохо поставлена пионерская работа в школе.

— А больше вы ничего у себя в гараже не обсуждали? — Колобок стал заикаться… — Ди-рек-то-ра-а не бу-де-те сни-мать? Ме-ня сни-ма-ть? А?