Комплекс андрогина
Шрифт:
Я повис на нем, как совсем недавно это делала Алеста: превозмог себя, обхватил эту бычью шею и сделал вид, что жить без него не могу. Еще бы нервный тик унять, и мне можно будет «Оскара» давать за лучшую мужскую роль. Или женскую — тут уж как посмотреть.
— Ничего себе ты нажрался, — прокомментировал этот гад. — Если что, должен предупредить, что я к таким как ты ничего не испытываю, так что ответа не жди.
— Блин, да на хер вы мне сдались? — зашипел я ему на ухо, кое-как удерживаясь от брезгливой гримасы. — Я просто ситуацию пытаюсь исправить.
— А, ну тогда ладно, — успокоился он, погладил
— Привет, Уилл, — услышал я сквозь грохот музыки. Комендант встал, чтобы пожать руки друзьям. Надо же, никогда не задумывался, что у него есть имя. — А это что за чудо с тобой? Не познакомишь?
Меня представили, не указывая напрямую на статус, в котором я, якобы, пребываю. Я встал, вежливо пожал все протянутые мне конечности. Его друзья стали заинтересованно задавать мне какие-то вопросы, вроде того, где мы познакомились, да почему нас раньше вместе не видели, но комендант все время отвечал вместо меня. Мне оставалось только смущенно улыбаться. Это было нетрудно. Еще бы он руку с моего плеча снял, совсем было бы хорошо. А так приходилось терпеть близость его недобритой рожи.
— … Так что, вот, решили немного прогуляться и зашли сюда, — закончил он свой рассказ. — Музыка тут хорошая, шампанское тоже ничего. Правда, Элис?
— Ага. Замечательное, — согласился я: можно я лучше пить буду, а не улыбаться этим деданам?
— Элис, вы такой очаровательный, — сказал один из его друзей. — Вы не против, если мы сделаем пару фото на память?
Я замялся.
— Конечно, не против, — ответил вместо меня комендант. — Давайте сделаем коллективное селфи.
Старперы тут же перегруппировались. Со всех сторон вокруг меня были чьи-то части тела. Сам комендант притянул меня к себе за талию. Алкоголя я принял уже достаточно много, чтобы суметь проигнорировать это прикосновение. Я даже нашел в себе силы сложить руки ему на плечи.
— Ребят, мы не влазим, — сказал тот, что собирался фотографировать. — Давайте покучнее как-то.
Меня тут же сжали со всех сторон. Кто-то обнял меня за плечо, кто-то «случайно» коснулся ягодиц. Так, нужно подумать о чем-то нейтральном, чтобы отвлечься и не выглядеть человеком, жующим лимон.
— Раз… два… три! — сказал человек. На счет «три» я широко улыбнулся. После снимка люди не пожелали сразу разойтись, решили сделать еще несколько. Ради разнообразия я понаклонял голову и сделал пару классических жестов, вроде «козы» или знака «виктория». А потом разнообразие внес комендант: запустил руку мне в волосы и поцеловал.
Не помню, как я это стерпел. Просто в какой-то момент сообразил, что все уже ушли куда-то, а я сижу и бездумно уничтожаю уже вторую бутылку шампанского. Комендант сидел напротив и выглядел очень довольным. Он мне что-то говорил, а я только поддакивал, не вникая в суть. Музыка становилась все громче и невнятнее, картинка перед глазами разваливалась на смазанные цветовые пятна, а сам я куда-то плыл.
Скорей бы мы отсюда ушли. Я чувствую себя грязным и очень хочу в душ. А потом — забраться под крыло к Алесте. И наплевать, что между нами случилось какое-то там недопонимание. Хочу ощутить ее мягкие прикосновения, почувствовать восхитительный запах и дремать под звуки ее успокаивающего голоса. Я ничего такого не буду делать, честное слово. Мне бы только прижаться к ней и вытряхнуть из головы всю эту гадость.
Впрочем, нет, я не могу к ней прикасаться. Я измазан в них, в этих людях. Даже противно, что биологически я сам принадлежу к ним. Они вообще не люди. Такое чувство, что по моему телу шарили щупальца, оставляя липкий слой слизи. Мне и сейчас кажется, что стоит только шевельнуться, и я наткнусь на чей-нибудь извивающийся язык или грязные, липкие от пота ладони. Десятки, сотни языков и рук, тысячи холодных прикосновений. Как засунуть пальцы в рот трупу или принимать ванну с дохлыми осьминогами.
Кто меня трогает? Нет, не прикасайтесь ко мне. Ну и что, что я сам идти не могу. Значит, поползу домой. Я все равно грязный. Вы испачкали меня, изваляли в гнусности. Я не пачкаюсь об пол, я пачкаю пол, вытирая об него всю эту дрянь…
Глава 10. Злостные нарушители дисциплины
Адрес: военная база «Либерти», общежитие Верхней академии, этаж 3, каюта 18. Имя: Алеста Гредер. Статус: гражданин первого порядка.
Звонок в дверь раздался неожиданно. Я даже подскочила на стуле, чуть не пролив чай. Кого это принесло на ночь глядя? Памятуя о своем печальном опыте с открытием двери, я решила его больше не повторять. Звонок раздался снова. Я все равно не пошла к двери. Тогда дверь открылась сама, и в проем протиснулась четвероногая конструкция из коменданта и Элиса. Первый был раздражен, второй — невменяем.
— Забирай этого идиота, — сказал комендант и с облегчением сгрузил его возле стеночки. — Кое-как дотащил.
— Что с ним? — спросила я, подходя к Элу и стараясь при этом держаться подальше от коменданта.
— Закусывать надо, что-что, — отмахнулся комендант. — Спокойной ночи.
И он пошел к себе. Я хотела было его поблагодарить, но в этот момент Элис извернулся, встал на четвереньки и пополз в сторону ванной. Надеюсь, он не допился до рвоты. Двигался Эл не по прямой, а зигзагами, и на поворотах его заносило. Один раз он даже упал. Я сжалилась, ухватила его за рубашку и стала направлять. Перевела через порог санузла и собралась было закрыть дверь, чтобы не смущать его, но Элис направился не к унитазу, а в душ.
— Эй, Элис, я же тебе говорила: пьяным в душ нельзя.
— Моя душа грязна, и чёрен ее след. Преступника сего — в тюрьму на сотню лет. Когда, скажите мне, я путь свой потерял? Черна моя душа, печален мой финал, — заплетающимся языком выдал он, поднялся по стеночке до смесителя, пустил воду и забрался под нее, даже не раздеваясь и не задергивая шторку.
— Тоже мне, поэт-философ. Ты бы хоть разделся, что ли, — посоветовала я, но Элис пребывал в полном неадеквате. Сомневаюсь, что он вообще меня услышал: сидел, привалившись к стеночке, и наслаждался потоком воды. Я подошла и добавила холодной: может, протрезвеет. Ни-фи-га. Он только задрожал, трогательно обнял себя за плечи и, похоже, приготовился здесь поспать.