Комсомольский патруль
Шрифт:
Рассказав обо всем этом Нине, Ваня Принцев грубовато, но доброжелательно посоветовал:
— Сходи-ка к нему. Ведь у вас, кажется, любовь? Из-за тебя-то он и сохнет. Я хоть ему не очень симпатизирую — не открытый он какой-то, — но это мое личное дело. А помочь мы ему обязаны. Тебе и карты в руки, если ты его невеста, как он говорит.
Покрасневшая Нина стукнула кулаком по столу и, ничего не ответив, побежала одеваться.
«Я ему покажу невесту...» — шептала она со злостью.
Подойдя к большому серому зданию техникума, Корнилова с силой толкнула входную дверь. Стремительно, шагая через две ступеньки, поднялась по широкой лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. У двери комитета комсомола она на секунду остановилась, затем, нажав ручку, быстро вошла в комнату.
Болтов сидел за столом, обхватив голову руками, и даже не посмотрел на вошедшую.
— Ты что же это вытворяешь? — Голос девушки сорвался.
Болтов вздрогнул и с минуту изумленно смотрел на Нину, затем вскочил и стал дрожащими руками застегивать воротник рубашки. Так и не застегнув его, он начал перекладывать с места на место в беспорядке лежавшие на столе бумаги.
— Тебе что, Принцев звонил? — спросил он, не поднимая головы. — Из-за этого пришла?
— Звонил. — Широко шагнув, Нина подошла к столу. — Из-за этого.
— Тогда могла и не приходить.
Слово «тогда» Болтов подчеркнул.
— Меня прислал секретарь райкома. Сама бы я не пришла, не беспокойся. Но учти, раз так уж получилось, что я здесь, я тебе все выскажу. Тряпка ты. И как только тебя заместителем начальника штаба назначили? Неужели не видят, что ты слизняк?
— Ну и пусть слизняк, пусть тряпка.
Болтов вскинул голову, и, хотя говорил все еще ровным голосом, руки его задрожали сильнее.
— Пусть слизняк, пусть кто угодно, — повторил он. — Но ты пойми, Нина, я больше так не могу, понимаешь? — Он посмотрел в лицо девушке и протянул к ней руку. — Почему ты так изменилась? Что я сделал плохого? Ну скажи.
Нина резко повернулась и села на стоявший у стены диван. Болтов сел рядом с нею.
— Послушай, Кирилл, — сказала Нина, — ну давай поговорим с тобой еще раз, только спокойно.
— Давай. — Болтов, придвинувшись ближе, хотел обнять ее, но вдруг настороженно посмотрел на дверь. По коридору кто-то прошел.
— Ну что тебе от меня нужно? — спросила девушка.
— Нина... — Болтов еще придвинулся к ней. — Я же тебя люблю. Ты обещала, что мы поженимся.
— Да, обещала.
Нина встала и, подойдя к окну, стала теребить кисточки тяжелых серых штор.
— Да, обещала, — повторила она, повернувшись к Болтову. — Обещала, а потом передумала. Могу я в конце концов распоряжаться собой, своими чувствами и поступками?
— Но почему передумала?
— Почему? — Нина опустила голову и вдруг, резко отчеканивая слова, сказала: — Потому, что я люблю другого. Пойми, Кирилл... — Она подошла к Болтову и положила ему на плечо руку. — Пойми: то, что было между нами, — она запнулась, подыскивая слова помягче, — было ошибкой. Огни, река, праздник, наша прежняя школьная дружба, все это было так хорошо. И мы ошиблись... Я ошиблась.
— А сейчас? — Болтов, зажав в зубах папиросу, долго чиркал спичкой по коробку. Чиркал он обратной стороной спички, не замечая этого.
— А сейчас я, кажется, не ошибаюсь. Ведь мы же после школы не виделись несколько лет, и оба за эти годы изменились. Я стала другая, и ты другой. Ну скажи, к чему ты стремишься в жизни, Кирилл? Знаю, ты говорил — тебе хочется удовольствий, тебе хочется быть на виду. Но у тебя нет ни характера, ни воли, ни твердых взглядов. Да ты их и не ищешь. Я тоже люблю развлечения. Кто их не любит? Мне тоже хочется, чтобы на меня с восхищением смотрели люди, но живу все-таки я не для этого. Это может быть результатом работы, поведения человека, нежданной наградой, а не целью.
— А мне скучно заниматься только полезными делами! — вдруг крикнул Болтов. — Когда я умру или состарюсь, мне не нужны будут удовольствия. Я хочу их сейчас. Ты же так рассуждаешь потому, что просто не знаешь, что это такое. Чтобы дух захватывало, чтобы все нервы трепетали! Мне надоели фарисейские лекции о морали. Я — за естественные человеческие поступки! Да! Да! Свободные от мещанских трусливых условностей. Ты это видела? Знаешь? Как же ты можешь судить?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Нина передернула плечами. — Я ненавижу мещанство, потому что дома натерпелась, знаю, что это такое. А по твоим словам выходит, что я тоже мещанка!
— Да, мещанка! С каждым днем я все больше убеждаюсь, что мы все, все мещане, трусы, рабы условностей, сами себя ставим в узкие рамки неизвестно для чего придуманных ограничений. Скажи, ведь ты не можешь пойти по городу в купальном костюме? Нет? А почему на пляже можешь? Почему, например, на улицах целоваться неприлично? У французов же целуются на улицах. Значит, все дело в условностях? Есть примеры и посерьезнее: взять хотя бы тебя. В твоем собственном доме вон как, а ты людей другому учишь. Почему? Да потому, что так положено, потому что так все делают. А не была бы мещанкой, взяла бы и сказала: «Так я живу и ничего не в силах изменить. Судите, если можете».
— А с чего ты взял, что я из-за трусости молчу? — Нина, покраснев, опустила голову.
— Брось-ка ты, не из-за трусости! Опять слова! — Болтов улыбнулся, встал и снова попытался обнять девушку. — От меня-то хоть не прячься в раковину, как улитка. Я же люблю тебя и понимаю, наверно, больше, чем ты себя. Все мы люди. Каждому неприятно, если другой будет указывать ему пальцем: то не так, это не так. Поэтому часто и скрываем свои мысли и чувства. А есть места, где не скрывают, — вдруг понизил он голос. — Хочешь посмотреть? Я уже раз был в такой компании. Вот это люди! Пойдем?
— Ну что ж, если ты хочешь, пойдем, — неожиданно согласилась Нина. — Да не трогай ты меня, мне неприятно. Далеко это? — В груди от собственной смелости появился холодок.
Часа через полтора Болтов и Нина остановились у обитой старым войлоком двери. До этого Кирилл уговорил девушку съездить домой и надеть праздничное платье. Сам он тоже переоделся, побрился. Глаза Кирилла возбужденно блестели.
— Только постарайся не принимать сразу в штыки все, что увидишь, — предупредил он взволнованным голосом. — Мы с тобою старые знакомые, ты мне поверь. Для тебя многое будет совсем новым: и обстановка и люди. Постарайся просто встать на их точку зрения, иначе не поймешь. Я и сам их не совсем еще понял. В общем интересно будет, за это ручаюсь.